Екатерина II и Павел I поддерживали иезуитов и, запретив им связь с Ватиканом, рассчитывали использовать их образовательный, пропагандистский и шпионский опыт в своих целях, рассматривая их как дипломатов и миссионеров. Более того, Екатерина взяла орден под своё личное покровительство, чтобы он служил её внешнеполитическим целям, а при Павле I начальник иезуитов (впоследствии генерал ордена) Грубер стал доверенным лицом императора, встречавшего его иезуитским приветствием: «Ad majorem Dei gloriam» («Для большей славы Божьей!»).
Однако в итоге от данной ситуации выиграл Ватикан, поскольку она позволила ему сохранить кадры иезуитов и преемственность между «старым» орденом иезуитов, каким он был до роспуска «на вечные времена», и «новым» – после 1814 года, когда орден был восстановлен и возрождён. Но главным итогом деятельности иезуитов стало окатоличивание, тайное или явное, дворянской верхушки в России. Хотя они и находились только в Белоруссии (куда приезжали иезуиты из других стран Европы), их влияние выходило за её границы и достигло московских и петербургских салонов. И если в XVIII веке увлечение ими носило внешний, практический характер, то в начале XIX века, когда Павел I разрешил иезуитам проживать в Петербурге, начинается этап их проникновения уже в духовную сферу жизни знати[48].
Тому, что католицизм превратился в своего рода моду в русских аристократических кругах, в значительной степени способствовал известный иезуит Жозеф де Местр, пребывавший в царском окружении в качестве посланника сардинского короля и живший в России с 1803 по 1817 год. То, что он описывает, очень напоминает происходящее в жизни верхов общества в современной России: «Русские безгранично любят церемонии, проводимые у нас по всем правилам, и заполняют нашу церковь так, что это зачастую создаёт для нас неудобства… Они ходят в наши церкви. Они становятся крёстными наших детей, мы – крёстными их детей. Русские кавалеры Мальтийского ордена никогда не манкируют службами в католической часовне и рассаживаются там в соответствии со своим рангом, а не вероисповеданием. А когда при дворе происходят большие церковные церемонии, например «Те бейт» или другие, посол Рима непременно присутствует на службе. Кроме того, я часто видел архимандритов на клиросе наших церквей и у алтарей, особенно на Святой неделе. Конечно, некоторое подспудное преследование Католической церкви имеет место, но это никак не касается внешнего обряда»[49].
Жозеф де Местр
Интерес к католицизму и иезуитству в дворянских кругах России прекрасно сочетался с увлечением мистицизмом и масонством. Важное значение в этом плане имело формирование в стране модного тогда «интерконфессионального христианства» (фактически предшественника современного экуменизма), одним из воплощений которого стал Священный союз, мыслимый