– Прости, Еля, я немного проигрался.
Проигравшись, становится особенно нежным, ласковым, старается всеми способами загладить свою вину. Никаких скандалов при этом не было. Бабушка в ответ только плакала и просила его не делать больше этого. Но все было бесполезно. Что бы бабушка ни предпринимала, отучить его от игры в карты не могла. Несмотря на это, жили они очень дружно. Других вредных привычек за дедом не наблюдалось.
У деда был круг своих постоянных друзей. И трудности, и радости они искренне переживали вместе. Тут уж не было ни хитрости, ни обмана, ни недомолвок. Все отношения были искренни и доброжелательны. Это была не кратковременная дружба, а дружба на всю жизнь.
В связи с этим вспоминаю своих друзей. У меня в жизни было две подруги, с которыми я дружила несколько десятков лет, где бы мы ни находились. Это была дружба крепкая, искренняя. А сколько «друзей-предателей» мне пришлось встретить в жизни! Как будто бы научилась отличать черное от белого, но чувство порядочности, жалости к людям мешало мне отвечать грубостью.
После почты дед перешел работать кассиром на комбинат. Тут кто-то решил, что у деда есть золото. В 1933 году за это его арестовали. Требовали отдать золото. Продержали некоторое время в тюрьме. Часто допрашивали, по-видимому, били, и он серьезно заболел. (Ему в то время было 54 года). Когда дед стал совершенно безнадежен, его выпустили из тюрьмы. На носилках перенесли в больницу. Через несколько дней он умер. Вот так погиб мой дед…
Наша семья в это время жила в другом городе на Урале, в Верхней Салде. Мне было три года. Конечно, я ничего не помню, но по рассказам мамы знаю: как только мы узнали, что дед болен, мама взяла меня и мы поехали к нему. Был голод. Мы привезли с собой топленого молока. Пришли к деду в больницу. Он уже умирал, есть ничего не мог, все внутри организма было отбито, но шутил и просил маму, чтобы я – ребенок – его покормила. Он очень любил меня. Взяла ложку, наполненную молоком, и поднесла к его губам. Он проглотил. Так я скормила ему немного молока. Это была последняя его еда. Через день он умер.
Чувство любви и уважения к старшим нам прививалось с детства. По религиозным дням памяти умерших мы обязательно ходили к деду на могилку. Приносили венки, цветы. Если же ходили в лес за ягодами за кладбище, то обязательно собирали букетик из ягод земляники, черники и других ягод. Заходили на могилку к деду и «угощали» его. А если была возможность набрать букет луговых цветов, то также не забывали принести их ему на могилку. Для нас кладбище было святым местом.
В дальнейшем, когда я там уже не жила, а приезжала в гости, то обычаем семьи было на второй день обязательно идти на кладбище, проведать могилки своих родственников. На могилку обязательно сыпали какую-нибудь крупу для птичек. Такой русский обычай всегда выполнялся. Нам всю жизнь не разрешалось ходить на кладбище в так называемые родительские дни. Какой абсурд!
В связи