– Ладно не ворчи, хорошо же всё, – Лёлька хлопнула Сашу по плечу и отступила.
– А ты и впрямь хочешь парня этого отыскать, чтобы о его здоровье справиться?
Лёлька ответила не сразу. Он долго рылась в сумочке, потом вскинула голову и переспросила:
– Не поняла, ты о чём?
– Мы же Ксюхе пообещали, что узнаем про того очкарика. Ну того… из парка. Мол, как здоровье и всё такое.
Лёлька звонко рассмеялась.
– А ты ведь на него запала. Ну, признайся, запала?
Саша процедила сквозь зубы:
– Дура что ли? Нужен он мне, юродивый этот. Ты лучше скажи, что мы будем потом Ксюхе говорить? Если спросит.
Лёлька махнула рукой, подошла к окну и стала вываливать на подоконник содержимое сумки.
– Да где же он? Посеяла, точно посеяла.
На подоконнике оказались несколько помятых тетрадей, косметичка, зонтик, полупустая пачка влажных салфеток и ещё какое-то барахло.
– Голову потеряла? – спросила Саша.
– А?.. Чего?.. Да иди ты! Телефон у меня пропал. Похоже, я его в парке обронила, когда Вовка у меня сумку вырвал.
– Что делать будешь?
– Что-что, в парк пойду, искать! А вот, если не найду… Предъявлю уроду. Пусть новый покупает. Козёл.
– А Ксении-то мы что скажем, ну… про очкарика?
– Да нужен он мне? Это ты, я смотрю, его забыть не можешь. Что скажем, что скажем? Скажем, что навестили, что жив, здоров. Ладно, побежала я, может, отыщу ещё телефон, в общаге встретимся, пока.
Лёлька чмокнула подругу в щёку и побежала к лестнице.
– А ты в Самару-то свою поедешь? На каникулы, – крикнула Саша вдогон.
– Не знаю пока, ещё не решила.
Вот всёгда она такая.
Как только Лёлька исчезла из виду, Саша хлопнула себя ладошкой по лбу. Вот торопыга, куда поскакала, нужно было сначала позвонить. Саша достала свой телефон и быстренько набрала Лёлькин номер. Послышались длинные гудки.
Так, что же это значит? Если бы кто-то подобрал Лёлькину «трубу» чтобы вернуть, он бы, всяко, ответил. Если этот кто-то решил бы оставить телефон себе, он бы его отключил и сменил симку. Но гудки идут, значит… Что же, поспеши, подруга, возможно, твоя пропажа всё ещё лежит где-то под скамейкой в парке. Саша почувствовала, что в животе урчит; ничего же не ела со вчерашнего вечера. Столовая находилась на седьмом, и Саша направилась к лифту.
Морозное утро сменилось довольно тёплым днём, вечером же наступила полная слякоть. Мокрый снег валил и валил, Саша ежилась, неспешно шагая по тротуару. Снег под ногами чавкал, подошвы скользили по местами оголившемуся мокрому льду. Пальцы на ногах скукожились. «Промочила… всё-таки промочила, вот он китайский ширпотреб, или подошва треснула, или швы разошлись.