Д
Две луковицы
Две луковицы, чуть ли не месяц пролежавшие в туго завязанном пакете, в темном шкафу, вопреки всему пустили стрелки, сочные, тугие, зеленые, как будто все это время простояли на солнце в банке с водой, только очень кудрявые, скрученные тугими спиралями от тесноты. Думаю, из них можно наделать если не даосских пилюль бессмертия, то, по крайней мере, таблеток, развивающих волю к жизни до таких масштабов, что пропивший полный профилактический курс сможет выжить среди цветущих на Марсе яблонь или даже, чем черт не шутит, среди людей.
Но мы не наделаем никаких пилюль, сами все съедим. Мы – мрачные мизантропы.
Дома
Дома вышла из строя газовая колонка, которая нас греет (потом вошла в строй, но как-то криво и неохотно).
Камин стал пускать в комнату жырные клубы дыма.
На пол упали две чашки, мыло и много бессмысленных мелочей.
В подъезде вообще крематорий, не знаю уж, что там соседи поймали и жарили. И думать об этом не хочу.
Решили поглядеть в лунный календарь: что ж за день такой прекрасный?
В лунном календаре написано, что день действительно прекрасный и благоприятен для всего. Ну, то есть вообще для всего.
Ну, тогда понятно.
Тогда да.
Дошло
Дошло, на что похожи эти дурацкие ноябрьские сумерки в четыре и полная темнота в пять.
Это как будто юные боги остались одни дома без взрослых и тут же выключили свет. И ну баловаться. Целоваться по углам, жечь свечи и страшные байки травить.
Вот почему, оказывается, я так люблю эту нелепую, необъяснимо рано наступающую темноту.
Дым
Дымом в городе пахнет так, что это уже не запах, а крик. Скорее, впрочем, блаженства, чем отчаяния. И ночи такие теплые, словно виленские жители и правда протопили не только свои квартирки и домики, а весь наш сентябрь.
В соседнем доме появилась студия танго; строго говоря, она просто приснилась другу Н., но оказалась цепкой и осталась по эту сторону бытия. В студии танго огромные окна, невозможно не останавливаться и не глазеть.
Сегодня там танцевали, вернее, репетировали два мальчика (дяденьки, на самом деле, но про танцующих грех так говорить); тот, что танцевал за партнершу, был натурально профи, партнер его, то есть тот, кто вел в танце, старался, но опыта ему явно не хватало. Но оба во время танца переставали быть мальчиками (тем более дяденьками) и становились просто танцующими существами, принявшими форму людей.
Это было невообразимо красиво, и про все сразу, то есть и про танец как таковой, и про суть обучения, и про то, чем становятся люди, целиком захваченные делом, и заодно, конечно, цитата из моего рассказа, в этом смысле я очень счастливый автор, реальность часто цитирует меня в моем же присутствии, так мне везет.
В городе, меж тем, по-прежнему пахнет дымом, и я не