В одной из квартир, меньшей по размеру и состоявшей из пяти жилых комнат, проживал Мартин Юрьевич Бельский, молодой мужчина тридцати трёх лет от роду. Указанную квартиру он приобрел с год назад у владелицы особняка фрау Эльзы Зингер, доставшегося ей в наследство после смерти её второго мужа. Фрау Зингер планировала обе квартиры сдавать внаем, как она поступила с первым этажом, сдав его пану Богуславу Харальду под кондитерскую и кафетерий, и тем самым, обеспечить себе постоянный и весьма солидный ежегодный доход. Но отказать своему близкому другу, пану Бельскому, в его настойчивой просьбе продать так понравившуюся ему квартиру фрау Зингер не смогла. К тому же Мартин Юрьевич не поскупился и в довесок к своей просьбе предложил за квартиру достаточно высокую цену.
Их познакомил на позапрошлом рождественском балу в городской ратуше лично глава города, с которым у неё были давние приятельские отношения. Немного пообщавшись на шумном празднике, стареющая красавица, знавшая толк в мужчинах, была настолько очарована представленным ей молодым человеком, что признавалась позже жене прокурора города, своей подруге детства, о лёгком проявлении подзабытого чувства, которого она не испытывала, пожалуй, уже лет двадцать как. «Ещё чуть-чуть, – говорила она в полголоса и неожиданно для себя смущаясь, – и я боюсь, что могла бы совсем потерять голову». Мимолетное знакомство в скором времени переросло между ними в крепкую теплую дружбу, которая со стороны больше походила на заботу друг о друге добропорядочной матушки и её благодарного сына.
Вторая квартира, в семь жилых комнат, спрос на которую был также высок, пока ещё пустовала. Хозяйка особняка очень щепетильно относилась к репутации того, кто будет проживать в её доме, поэтому решила не торопиться и подобрать для свободной пока ещё квартиры почтенного во всех отношениях жильца.
В этот день, 12 июля, Мартин укрывался от полуденного пекла в своей квартире, и лежа в одних пляжных шортах в гостиной на софе, читал вслух.
Привычка читать вслух осталось у него ещё с раннего детства, когда отец настаивал на его чтении именно в голос, развивая тем самым у сына правильную дикцию, а заодно практикуя его знание того или иного иностранного языка. В то достопочтенное время отец Мартина привил ему глубочайшее уважение к книге. Он вообще считал книгу вершиной человеческой эволюции, достигнув которую, по его разумению, в дальнейшем земную цивилизацию ждала, к сожалению, одна сплошная