Эту ночь девочки не сомкнули глаз. Катя кипятила воду, готовила настои из лечебных трав и всю ночь поила ими подружку, вспоминая о себе в последнюю очередь. Первые несколько часов Люба отходила от шока, от ужасающих картинок, которые упорно поставлял ей воспалённый мозг, в виде полыньи с её умопомрачительно страшной бездной в глубине. Она не могла уснуть, не разрешала Кате отлучаться, постоянно держала её в поле зрения. Но когда Люба несколько свыклась с мыслью, что спасена, она вспомнила о Викторе. Отчаянье от того, что он больше никогда не будет с ней, что он любит другую вновь охватило весь её разум и с ней началась истерика.
–Я не хочу жить без него! – кричала она, отшвыривая стакан с лечебным настоем. –Зачем, зачем ты помешала мне умереть! Это мой выбор, понимаешь мой! По какому праву ты всё время вмешиваешься в мою жизнь! Если ты толстокожий чурбан, если ты не умеешь любить, то я не такая! Пойми, ты наконец и отстань от меня! – Люба плакала навзрыд, она рвала на себе волосы, пыталась исцарапать себе лицо, но к счастью короткие ногти не позволили ей это сделать. Катя некоторое время дала подруге выплакаться, а когда почувствовала, что конец света, который так реально представлялся Любе с уходом Виктора, потерял от потока слёз былую яркость и довольно сильно поблёк, Катя принялась создавать в глазах подруги иной мир, полный радостей жизни.
–Пойми ты, дурочка, – Катя села на стул напротив, чтобы Люба могла видеть её и спокойным голосом стала говорить. – Никто не уговаривает тебя жить без любви. Это единственно ради чего имеет смысл жить, но помимо любви плотской, существует любовь к творчеству. Ты ведь пишешь замечательные стихи. Неужели тебе не хочется стать знаменитой, чтобы тебе рукоплескали, тобой восхищались и в конце– концов этот твой Виктор поймёт, как был не прав, бросив тебя и очень сильно об этом пожалеет. Он ещё на коленях будет вымаливать у тебя прощение.
Слёзы у Любы постепенно высохли, глаза загорелись и было видно, что чувство иного рода стало зарождаться в её сердце. Желание доказать свою значимость, своё превосходство, имело более мощную созидательную силу, в сравнении с тем отчаяньем, которое часами назад толкало её в объятия смерти.
– Ты должна радоваться, что так скоро обнаружился предательский его характер, – закончила свой монолог Катя.
–Ты думаешь он и Светку бросит? – с надеждой спросила Люба.
–Конечно, но. может быть не так скоро, как тебя.
–Что ты такое говоришь? Чем я хуже её? – красные от слёз глаза Любы округлились.
–Тем дорогая, что мы– детдомовские, – устало и с грустью произнесла Катя. Её красивые длинные руки устало лежали на коленях. Большие чёрные глаза были печальны. -Мы с тобой по определению не можем никому нравиться. Детдомовские, для них – бесплатное развлечение. Кто придёт за нас заступиться? Кому мы можем пожаловаться? У нас никого нет. И потом, кому мамы разрешат дружить с девочками, у которых родители,