Он часто сбрасывал дорогой, в цветах имперского флага, халат, и оставался перед зеркалом абсолютно голый. Кривые тощие ноги, покрытые редким пухом, казались ему толстыми, перевитыми венами тумбами (как у тяжелоатлетов), он втягивал жирный, в дряблых складках живот, напрягал впалую грудь, и радостно хохотал – он просто античный бог! Тщательно разгладив редкие усики (усы нужны для того, чтобы походить на порно актёра по прозвищу Мышонок, забавного толстяка с большим членом), он принимался за измерения своего рабочего инструмента. Пим разработал специальную гимнастику, направленную на увеличение размеров своего «гунявого», как он его ласково называл. Выпивая вместе с другими аспирантами, он часто рассказывал о том, как он «вывалил своего гунявого», или же постучал «гунявым по столу», что было абсолютной ложью, поскольку, достигнув двадцатисемилетнего возраста, Пим оставался девственником. Его пугала сама мысль о том, что ему придётся копошиться в постели с толстыми, жопастыми и сисястыми девками. Ему! Такому чистюле! Он мылся не меньше девяти – десяти раз в день, а эти ленивые твари, наверное, и трёх раз в день не моются! Любые поползновения однокурсниц он строго пресекал взмахом руки, и заранее заготовленной фразой: врачи запретили мне возбуждаться! Никакого секса до свадьбы! Да и после свадьбы стоит подумать! Ошарашенные подобным заявлением, девки (как правило) отставали. А на тех, на кого магическая фраза не действовала, он кричал визгливым голосом, – пошла вон! Похотливая тварь! Большую часть свободного времени Пим посвящал гимнастике. Он подвешивал к члену грузики и гантели, и совершал ими круговые движения, пятьдесят раз в день он напрягал мышцы ответственные за мочеиспускание (для того, чтобы они были эластичными, и он мог выстреливать спермой на несколько метров – это очень красиво смотрится на экране). Проделав комплекс упражнений, он хватался за линейку, в надежде обнаружить пусть небольшой, но уверенный рост. К его глубокому сожалению, «гунявый» расти не хотел, и в напряжённом состоянии составлял девять с половиной сантиметров, чего было явно недостаточно для того, чтобы затмить этого жалкого неумеху Рокко Сиффреди! Пим разочарованно рычал, бежал в ванную, и натирал своего любимца специальными кремами, обладающими эффектом лифтинга. В минуты отчаяния, он подумывал о том, чтобы попросить у отчима денег на операцию по увеличению, но…Пима очень боялся крови, и сама мысль о том, что грубые руки хирурга прикоснутся к самому святому, такому нежному…оооо, нет! В ожидании чуда, он просматривал тысячи порнофильмов, выписывая удачные (на его взгляд моменты), и потихонечку писал свой сценарий. Помимо проблем с орудием труда, жизнь Пима омрачалась присутствием в ней бабки, и родного брата. Бабка (судя по невнятным намёкам матери, в молодости имела какое – то отношение к деятельности ЧК) не утратила комсомольского задора, и часто навещала внука. Визиты эти были всегда неожиданны, и экстравагантны. В один из солнечных, ясных дней, Пима вышел из ванной (четвёртая процедура за день),
