Библиотека. Повести. Александр Евгеньевич Режабек

этого, вызывающего раздражение окружающих, отказался, поняв, что никакого выигрыша во времени эти кортежи не дают. А охрана лишь создает иллюзию безопасности. Доверяющий ей подобен ребенку, который утыкается в ноги матери, прячась от воображаемого врага. Дед не сомневался, что, если кто-то захочет его убить, защитить его, кроме него самого, никто не сможет. Вопрос заключался не в том, насколько профессиональна или нет охрана, а в том, насколько сильна мотивация недругов. Если она окажется достаточной, то рано или поздно чьими-нибудь руками, не важно профессионала или любителя, цель будет достигнута. Так зачем суетиться? Придя к такому фаталистическому заключению, он предпочел не столько защищаться от врагов, сколько их не наживать.Но, если требовали обстоятельства, не отказывался и от войны. И вел ее жестко. Но при этом всегда повторял своим бойцам, что всю жизнь играть мускулами и ухилятися (ему нравилось это украинское слово) от пуль бесперспективно. Надо заниматься каким-нибудь нормальным делом. Десять или одиннадцать классов были у всех, а значит, необязательно только уметь махать кулаками. Вон Билл Гейтс какое состояние нажил, а даже высшего образования не получил. Поэтому все его пацаны были пристроены при легальных делах, хотя он, конечно же, всячески поощрял посещение ими спортивных залов. В общем, был сторонником здорового образа жизни.

      За годы, проведенные на зоне, Дед не только многому научился, но и многое понял. И многое в себе самом невзлюбил. Начиная с разукрашенного наколками тела. Особенно недолюбливал эти последние, в духе моды, художества в виде православных церквей с луковками и крестов. Слава богу, ему хватило ума оставить чистыми кисти рук и шею. И то случайно. Он тогда еще только вышел из категории малолеток и, естественно, хотел поскорее стать таким, как все серьезные люди. Но один старый вор ненавязчиво намекнул ему:

      – Колоть себе на пальцах перстни или прочую дребедень – это все равно, что на воле ходить с плакатом «Смотрите все, я только откинулся».

      Но даже и сейчас Дед страдал, что не может сходить в сауну с приличными людьми и вынужден придумывать, что плохо переносит жар. Да и не каждая дама, или не совсем дама, а, так скажем, партнер приходила в восторг, увидев его во всей красе. Был, кстати, в этой нелюбви к наколкам и странный посторонний элемент. Дед родился в Тамбове, куда как русском месте, и вырос русским среди русских, хотя и носил хохляцкую фамилию. Уже будучи авторитетом, неизвестно почему, в результате какого-то витка самоидентификации стал считать себя к украинцем и всячески поддерживать бандеро-мазеповские националистические идеи Малороссии. Более того, некоторые из его наколок стали раздражать его не столько фактом своего существования, сколько православной направленностью. Дед, в принципе абсолютный безбожник, стал вдруг считать себя униатом, а значит, не больше не меньше, как подчиненным папе римскому.

      Женя зацепил его крепко. Так крепко, что Дед сам себе диву давался. Как и собственному бездействию, отсутствию