Но это практически и являлось тем вариантом, который предлагал Гаэтан. А мне очень хотелось всего и сразу. Упорства и наглости было не занимать. Я часто бросался в опасные и рискованные авантюры, но природная изворотливость и проницательность до поры до времени помогали выходить сухим из воды. Но все же я прекрасно понимал, что для реального прорыва в этой сфере необходимо завоевать имя в узких, но влиятельных криминальных кругах. И вот однажды подобная возможность мне подвернулась.
Формально – дело двух конкурентов-бизнесменов, а фактически – война полууголовных монополистов, активно делящих сферу влияния в фармацевтической отрасли. Одного из соперников, господина Муцио, защищал недавно громко заявивший о себе адвокат Модаус Гринберг. Отнюдь не начинающий, прежде он подвизался где-то в провинции, поэтому раньше я о нем не слышал.
Однако его восхождение на юридический Олимп столицы оказалось весьма впечатляющим. Несколько совершенно безнадежных, на первый взгляд, процессов, которые он с блеском выиграл, и ни одного проигрыша произвели соответствующий эффект. С другой стороны, это еще ни о чем не говорило: какой-то провинциал вообразил себя великим адвокатом. Возможно, роль сыграло везение или ошибки второй стороны, а может, дело в обычном подкупе. Очевидно, это было слишком самоуверенно, но я не считал его непреодолимым препятствием. И уж если он смог, неужели я с моими талантами не обойду этого выскочку?
Сейчас-то я был практически уверен, что Гринберг – вампир, нагло использующий свои преимущества, что, на мой взгляд, не только незаконно, но и абсолютно неспортивно в судебных процессах. Догадайся я на тот момент, что успехи оппонента – заслуга его сверхъестественных возможностей, не был бы столь самоуверен.
Внутренний голос ясно подсказывал, что это и есть редкая возможность проявить себя и завоевать авторитет, а упускать удобные моменты я не привык. Теперь возникла необходимость заручиться доверием соперника господина Муцио – нашего соотечественника месье Лавассера. Представлять его интересы рьяно взялся молодой юрист этой же фирмы – Фабрис Дефоссе. На мой взгляд, шансы этой стороны смотрелись более выигрышно, несмотря на то, что многие отдавали пальму первенства «зарвавшемуся» Гринбергу. Что же, тем ярче выглядела бы моя победа.
Я осторожно прощупал Дефоссе, чтобы он уступил дело мне, но он оказался крепким орешком или, как и я, увидел свои перспективы. Я пытался использовать все, что мог, но ни деньги, ни посулы, ни уговоры, ни давление не принесли результатов. Более того, он еще попробовал свысока учить меня: мол, так дела в юриспруденции не делаются.
Это