И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.
Она бы шла рядом, «не опираясь на смуглую руку». Потому что ее лирическая героиня – поэт, она Пушкину – товарищ, собрат, не ровня, но – «коллега». Пушкин молчит, она исповедуется, перечисляет все, что любит, что ей дорого, делится своими чувствами и пристрастиями. В романтических стихах «Байрону» и «Встреча с Пушкиным» запечатлено стремление Цветаевой осознать себя, свое место в поэзии…
В октябре 1913 года семья на зиму перебирается из Коктебеля в Феодосию. Сергей здесь засел за учебники, готовясь сдать экстерном экзамены за курс гимназии, чтобы поступить в университет. Марина записывает в дневник наблюдения за дочерью. В эти дни (13 ноября 1913 г.) написано стихотворение, в котором мать пророчит дочери романтическое будущее:
Аля! – Маленькая тень
На огромном горизонте.
Тщетно говорю: “Не троньте!”
Будет день…
<…>
Будет “он” – ему сейчас
Года три или четыре…
– Аля! – Это будет в мире
В первый раз.
«Стихов пишу мало, – сообщает она в письме Вере Эфрон от 14 декабря 1913 года, – но написанным довольна». Это – опять стихи «о юности и смерти». О цветении юности и о конце – юности и жизни. 8 декабря 1913 года датировано стихотворение «Уж сколько их упало в эту бездну…»: «Настанет день, когда и я исчезну / С поверхности земли…»
Ариадна Сергеевна Эфрон (1912–1975) – дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона; переводчица прозы и поэзии, мемуарист, художница, искусствовед, поэтесса. Автор воспоминаний о Марии Цветаевой
В стихотворении традиционная общепоэтическая бездна предстает не как некое экстатическое понятие художественного мира поэта, а как трагическая неизбежность – смерть. Ощущение своей смертности, конечности бытия оборачивается болью. Героиня Цветаевой жаждет любви от внешней, чуждой, но такой притягательной реальности: «– К вам всем – что мне, ни в чем не знавшей меры, / Чужие и свои?! / Я обращаюсь с требованьем веры / И с просьбой о любви». Остро переживая равнодушное состояние мира без себя, после своей смерти («И будет жизнь с ее насущным хлебом, / С забывчивостью дня. / И будет все – как будто бы под небом / И не было меня!»), Цветаева дает самоописание:
– Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
Раненная ранней смертью матери и еще не остывшим горем от смерти отца, сама столь часто словесно игравшая со смертью, Цветаева в конце стихотворения обращается к читателям:
– Послушайте! – Еще меня любите
За то, что я умру.
На ту же тему – другое стихотворение тех дней – «Быть нежной, бешеной и шумной…» (Феодосия, Сочельник 1913 г.):
Быть нежной, бешеной и шумной,
– Так жаждать жить! —
<…>
Нежнее всех, кто есть и были,
Не знать вины…
– О возмущенье, что в могиле
Мы все равны!..
Да,