Людендорф дополнял: «Национальное чувство необходимо, если страна хочет преодолеть такие кризисы… Подобные взгляды отрицаются теми, кто на первое место выдвигает общечеловеческие идеалы. Их точка зрения понятна. Но сила обстоятельств будет свидетельствовать против них до тех пор, пока все государства не примут их точку зрения. Теперь же мы остро нуждаемся в сильном национальном чувстве»{301}. «Экономический царь» Германии, В. Ратенау, написал в конце июля 1918 г. нечто вроде фихтевских «Писем к германскому народу»{302} – «Письма к германской молодежи». Он взывал: «Где настоящие люди?» Сразу после этой войны «грядущий мир будет не чем иным, как перемирием, а будущее станет продолжением войн; величайшие нации обречены на упадок, и мир будет жалок, если поставленные здесь вопросы не найдут ответа»{303}.
Подобное мнение разделял не кто иной, как пламенный борец за демократию У. Черчилль, который в 1937 г., когда суть нацизма уже вполне выявилась, тем не менее заявлял: «Некоторым может не нравиться система Гитлера, но они, тем не менее, восхищаются его патриотическими достижениями… Если бы моя страна потерпела поражение, я надеюсь, что мы должны были бы найти такого же великолепного лидера, который возродил бы нашу отвагу и возвратил нам наше место среди народов»{304}.
Вдруг возникший германский нацизм не вызвал существенного беспокойства в западном мире, он не воспринимался как абсолютное зло. Национализм и даже откровенный расизм для «великих демократий» были даже не столько привычным и традиционным явлением, сколько одним из основных принципов существования. В связи с этим, например, англо-американский ответ японским представителям на Версальской конференции был вполне закономерен.
На конференции японцы предложили «установить какой-нибудь общий принцип расового равенства»[38]. Они попытались внести во вступительную часть устава Лиги Наций свою поправку, состоявшую всего лишь из следующих слов: «…поддерживая принцип равенства наций и справедливого обращения с их соотечественниками». За японскую поправку голосовало большинство комиссии. Против выступили представители Англии и США, Хауз заявил: «ни англичане, ни мы не могли принять» этого предложения{305}. Хауз сослался, что пошел на этот шаг только ради того, что бы не возбуждать эмоций представителя австралийской делегации Юза, дополняя при этом, что «среди западных народов существуют … предрассудки друг к другу, как и по отношению к восточным народам. Нетрудно заметить, какое