В конечном итоге оказалось, что они прилегли у полосы отчуждения вдоль стены местного гарнизона, в другом бы случае их арестовали как шпионов, но тут все обошлось (солдаты, видимо, сбегали за биноклем, там наверху, на вышке, что-то поблескивало, когда Валера с Тамарой уходили).
Валере было важно именно спустить в Тамару.
Ухо его горело и призывало к отмщению.
Он использовал не Тамару, а самого.
Так, в атмосфере злорадной мстительности, и была зачата будущая девочка Маша.
Когда Валера с Тамарой вернулись, опять ближе к ночи, посол безмолвно лежал в супружеской кровати и не встал, чтобы достойно встретить гулящую дочь.
Он принял решение не усугублять ситуацию, а спустить ее на тормозах.
То есть сперва удалить Тамару, раз, а потом как-нибудь подловить и уничтожить Валерку.
Так, чтобы его поймали на нехорошем деле, допустим.
Посол лежал и увлеченно (кровь кипела) воображал в уме разные картинки.
Одна интрига уже вертелась в его мозгу, как у опытного драматурга.
Однако Валера на следующее же утро подал заявление об уходе по собственному желанию.
Но Москва начала трезвонить. Лубянка не давала разрешения. Москва ничего не могла понять. Парень поставлял хорошие отчеты. Что случилось?
Посол уже был готов ответить, ночка даром не прошла, и он по международному телефону обрисовал ситуацию так, что Валера спутался с местной проституткой, у него сифилис, то есть Валера потерял, а кастелянша нашла у его двери бумажку с результатами анализа и с его фамилией (уже имелся врачебный документ, творчество посольского доктора, все было подготовлено).
Прилагалась также пустая ампула из-под антибиотика. Якобы из мусорной корзины Валеры.
Год назад подобная история произошла с водителем, которого врач отправила на обследование, после того как уборщица заявила, что с ней что-то не то и что она живет только с водителем. Его и уборщицу послали на мазок в лабораторию, а затем, не ожидая результата, отозвали. Результат пришел, кстати сказать, положительный только у уборщицы.
Так что путь был проторенный. Врач по указанию посла сфабриковала подобный листочек на имя Валеры.
Тамара тоже выслушала версию отца, долго плакала у себя, ей была предъявлена и ампула, и анализ чего-то на фамилию отщепенца.
Посольский дом кипел. Все сторонились Валеры.
Когда он вышел во двор тренировать ребят, детей не оказалось. Он сунулся в квартиру кастелянши Милы, матери одного из своих футболистов, но Мила вышла, загородив собой дверь, и сказала:
– Сюда ходить вам нельзя как венерически больному (причем с выражением особенной ненависти на своей широкой физиономии, так как Валера все это время сожительствовал с Милой).
И добавила:
– Больше не суйся, б.
– Кто б. – то, – стал было возражать Валера.
Но Мила уже хлопнула дверью.
Валера ничего не понимал. Ситуация