Я ещё и ещё вспоминаю это ощущение, и волны мурашек ужаса… позже я сам себе объяснял, что чёрные существа специально пугали меня, чтобы питаться энергией моего страха. Это было так давно…
А сейчас, я – не более чем тень, подталкиваемая дуновением Мэтра. Почему же воспоминания страха вернулись? Я думал, что мёртвые лишены чувств. Может ли дух испытывать страх? Перед чем? Живыми, мы содрогаемся от ужаса перед перспективой смерти, оправдываясь тем, что не завершили дела предназначенные нам судьбой, не достаточно радовались жизни, не воспользовались всеми возможными благами.
Даже самые злосчастные, отверженные, оскорблённые инвалидностью, лишённые полноценной жизни; но также и подлые подонки, несущие бремя предательства в глазах всего мира. Все цепляются за жизнь до последних мгновений. Немногочисленны те, кто ради любви, чести или из-за безнадёжности, добровольно бросаются в мрак неизвестности, в крепкие объятия смерти.
Я всё ещё в том же каньоне, он кажется бесконечным. Но о каком конце стоит вопрос?
О конце пути, или конце времени? Какой мерой можем мы измерить нереальное? Картина, открывшаяся в одной из боковых галерей, привлекла моё внимание. Желая удовлетворить моё любопытство, Мэтр придержал своё дыхание, позволяя мне приблизиться и посмотреть.
Позади наклонённой вперёд сводчатой арки, в просторном гроте, который завершался видимым тупиком, стояло дерево среднего размера. Ствол его был полупрозрачен и позволял разглядеть сложный процесс происходящий внутри.
Вытянутые откуда-то из глубины, словно жизненные флюиды, к раскидистым ветвям скользили человеческие души. Окончание ветвей не было прозрачным и не позволяло увидеть мистерию превращения душ в листья и плоды. Последние, в свою очередь, едва появившись, протискивались к свету, расталкивая и подминая собой густую листву. Они увеличивались, приобретали формы, и созрев срывались с ветвей гигантскими белыми бабочками.
Бабочки же относили этот ценный груз к источнику красной жидкости, куда его и сбрасывали, возвращаясь затем за очередным осколком жизни.
Одна из бабочек, ведомая вероятно волею Властителя каньона, изменила свою привычную траекторию, и после крутого виража спланировала к выходу из грота.
Она зависла прямо передо мной, взмахивая своими впечатляющими крыльями.
Я осмотрел загадочный плод меж её лапок. Колбочка с песком… песочные часы! Простой прибор для измерения времени. Если моя фантомная форма была способна проявить эмоции, то это был момент непонимания.
– Ты не видишь ничего иного, как образы продиктованные опытом твоей жизни. Иными словами – только что ты взглянул в зеркало. Но в этом зеркале ты видишь не себя, а весь остальной