– Но знай: с тебя не снято подозрение в шпионстве.
– Заслужу доверие! – воскликнул Илья.
– Пойдём во флигель с башенкой. Там флюгер на мачте. Дам тебе инструменты, робу и фартук. Вкалывать начнёшь прямо сейчас. Моим соседом станешь по флигелю: там есть коморка для тебя. Учти: я вечером собак выпускаю…
– Счастлив заботой вашей!
И пошли они через сад ко флигелю…
9
Стремительно в комнату Аллы вошёл Чирков; его синий костюм и белая сорочка были измяты от лежанья на диване. Алла вскочила и нервно улыбнулась дяде; борзо он прошагал к окну, возле которого она стояла, и цепко схватил её руку. Затем он раздражённо молвил:
– В чёрный балахон ты обрядилась. И, без сомнения, облачилась ты в чёрное только для того, чтобы казаться суровой на допросе нашего пленника. И как допрос?
– Он закончился.
– Это я сообразил. Я в кабинете корпел над записью речи, произнесённой намедни экспромтом… И вдруг я узрел в окно интересную парочку: Кузьму и нашего юркого пленника; они направлялись на хозяйственный двор. И мирно беседовали!.. Их речей разобрать было нельзя, но жесты и позы Кузьмы не были угрозливыми. А фигурка его собеседника источала такое подобострастие, что меня едва не стошнило. Я вообще-то уже привык к раболепию, но, пожалуй, Кузьме не по чину требовать его для себя.
– Ещё как не по чину, – поддакнула Алла.
– Всё мне обрисуй, – потребовал хрипло он, – и не мямли. Почему этот дрянной Осокин, заподозренный лично мною в шпионаже, не замурован в сыром подвале, а прытко шляется по усадьбе?
Алла, осклабясь, ответила:
– Нам теперь часто предстоит его лицезреть. Ведь Кузьма самолично определил его к нам на службу.
– Как самолично?! – рявкнул Чирков. – Да кто он таков!
– Уже и не знаю, – ответила она. – Когда-то он был слугою…
– А теперь кто?
– Затрудняюсь я сказать. Вероятно, теперь он – ваш фаворит. Или себя таковым возомнил.
Чирков отпустил её руку и сел на диван; Алла, помедлив, расположилась рядом. Их плечи и колени соприкоснулись, и Чирков молвил:
– Я удручён. Перед решающим делом вырвался я на отдых… мне нужно восстановить исчерпанные силы… И здесь я расслабился. И слуга почуял это… Простить мне его или нет? Простую взбучку ему задать, или к крайним мерам прибегнуть?
Они замолчали на пару минут; наконец, Алла спросила:
– Откуда взялся Кузьма? И как его надыбали? И чья была рекомендация?
Чирков хмуро отозвался:
– Никто ему не протежировал. Я случайно познакомился с ним на левом берегу Дона… в затхлой пивнушке с кучками мусора и размалёванной дешёвой косметикой продавщицей.
Чирков умел увлекательно и вдохновенно рассказывать, и знал это. Его устные рассказы завораживали, но не было у него дара положить их на бумагу. Они получались у него