– Послушай, давай ты потом переваришь это. Сейчас мне нужен всего лишь кусок твоей печени. Просто скажи да.
– Ты с ума сошла, Вера?! Просто кусок печени? Ты вообще понимаешь, что говоришь? О чем меня просишь?!
– Понимаю. И понимаю, что нельзя делать вот так, как я. Ты бы никогда не узнал о том, что у тебя есть ребенок, если бы не крайняя необходимость.
У него зазвонил телефон, его присутствия требовали на совещании.
– И как теперь прикажешь мне работать?
– Как-нибудь отработаешь, ты же умный, – с улыбкой ответила я. – Мне нужен ответ, подумай до конца дня. Если откажешься, я отдам ей часть своей печени, но лучше твоя, меньше вероятности что ее организм отторгнет ее. Операция будет в любом случае в ближайшие дни, потому что у нее просто нет времени. Я не прошу тебя быть отцом, мне просто нужна человеческая помощь, моему ребенку.
Он удалился на совещание, а вечером позвонил домой. Папа подошел к телефону, полминуты он кивал головой, а потом положил трубку.
– Он не может, – сказал отец.
– Он что, даже не позвал меня к телефону?
– Нет. Он сказал, что у него нет времени на объяснения и разговоры, просто просил передать тебе, что он не может, что почитал об этой операции, а ее мало кому делали, и он боится, и все в этом духе. Извинялся.
– Пусть в жопу засунет себе свои извинения!
– Ну а чего ты ждала, дочь? Если бы у вас хотя бы были нормальные отношения, а так… он ведь даже не знал, что у него есть ребенок.
– Не защищай его! Он трус и слабак!
В заботе о своем здоровье все мужики делятся на две категории. Первые, это те, которые с температурой сорок идут на работу, и говорят «херня, само пройдет». Этих даже рак не пугает. Я не знаю глупость это или просто наплевательское отношение к своему здоровью, но Леша к этой категории не относился. Он относился ко второй категории, к тем, кто кидается писать завещание с температурой тридцать семь и два, кто кричит, что он смертельно болен, если его вдруг прохватил понос. Эти бегут к врачу по поводу и без, на них платные клиники делают немалые деньги. Леша был не прочь помочь мне и нашей дочери, но как представил, что его самого разрежут, откромсают у него долю его родной и горячо любимой печенки, его кинуло в дрожь. Нет уж, видимо подумал он, раз я сама могу сделать это, то он никогда не пойдет на такие рискованные авантюры.
Я не знаю, на что рассчитывала, когда