Научите своих детей. Иван Фабер

телам маленьких питомцев осознал, что и это возможно. Когда Томас прокручивал в последующие моменты это воспоминание, он отчётливо помнил, что боялся того, как мать или тот толстяк начнут бить котят, делать им больно, но о возможности принудительного завершения их жизни он и не мог задуматься. И в то мгновение мальчик стоял над кроватью с лежащими на ней мёртвыми котятами, на секунду пустив слезу, он впервые почувствовал ненависть. Слёзы тут же пропали, и появилась чистой воды ненависть, желание причинить аналогичную боль и страдания тем, кто этого заслуживает, тем, кто творит такое же зло, безнаказанно рассуждая о том, что им ничего за это не будет. Он не мог перебить эту ненависть слезами, как делают обычные дети. Впервые Томас почувствовал чужую боль, так рано перестав быть ребёнком.

      Самым странным Том считал то, что в тот момент, будучи маленьким человечком, он не задумался о причине смерти котят, почему они были убиты. В тот миг он осознал, что человеческая жестокость есть спонтанное, немотивированное чем-либо явление, присущее абсолютно всем, кроме него самого.

      Тишину прервала мать, негромко постучав в дверь.

      – Можно? – тихо спросила она.

      Не дождавшись ответа, Офелия вошла в комнату. Мальчик молча стоял напротив кровати.

      – Господи, – прокомментировала увиденное мать и завернула котят в покрывало, на котором они лежали.

      Она обволокла собой заворожённого мальчика, затем взяла ладонями его щёки и направила взгляд Тома в собственные, глубокие зелёные глаза.

      – Послушай меня, милый, – она нервно шептала, боясь заплакать в очередной раз. – Твоя мама сделала очень много плохих и злых вещей, за которые она всю жизнь будет расплачиваться. В этом нет ничего страшного, таков этот мир – ты делаешь зло и оно к тебе возвращается. Я не хочу чтобы ты повторял все мои ошибки, я не хочу чтобы ты рос так. – Она крепко обняла Томаса. – Сегодня я позвоню дяде Роме, и ты поедешь отдыхать к нему. А мама в это время будет работать, пытаться сделать твою жизнь лучше и лучше, – она опять начала плакать, время от времени пряча глаза в разные стороны. – Пообещай мне, что будешь хорошим мальчиком, что не будешь делать злые вещи, не будешь причинять другим боль.

      Последнее её предложение сопровождалось временным потряхиванием сына, дабы привести его злое состояние в нормальное чувство.

      – Обещаю, – сказал Том еле слышно.

      – Вот и хорошо, мой маленький. – Офелия еще раз крепко стиснула сына. – А котят нужно похоронить.

      – Что значит.. похоронить? – повторил Том.

      – Когда кто-либо умирает, его принято хоронить – дать душе слиться с землёй, а над похороненным воздвигнуть памятник или надгробие – для того, чтобы близкие погибшему люди могли приходить и скорбеть, то есть вспоминать и оплакивать умершего. Держи и идём за мной.

      Томас вытянул руки и Офелия положила на них завернутых в покрывало котят. Мать вышла из комнаты и направилась в чулан. Том проследовал за ней. Она достала из ветхого тёмного помещения лишь лопату.

      – Похороним их на заднем