Тархан странно глянул на него, но промолчал. Семен скрестил на груди руки, из-под прикрытых ресниц наблюдая за сценой.
– Ты… не лжешь, момбацу сан, – неуверенно откликнулась девушка. – Ты веришь в то, что говоришь…
– Я не верю, я знаю. Момбацу сан Тархан, может, ты все-таки снимешь со своей племянницы эту дрянь?
Гулан, судя по его виду, проглотил едкий ответ. Он опустился перед девушкой на колени и раздернул у нее на шее балахон, так что стал виден серебристый обруч. Ни слова не говоря, он ухватился за него пальцами. На его руках вздулись внушительные мускулы, и ошейник с легким хрустом развалился надвое. Саматта слегка опешил: голыми руками порвать полусантиметровой толщины стальной прут – насколько же силен этот мужик? Впрочем, возможно, просто не выдержали замки. Тархан отбросил обломки в сторону и поднялся, отряхивая руки.
– Откуда ты узнал об ошейнике, чужак? – грубо спросил он. На время с него слетела вся показная цивилизованность, и перед Саматтой стоял дикарь – разгневанный и могучий, не терпящий никаких препятствий и противоречий. – Говори!
– Ты недооценил меня не только в части знания ваших обычаев, вождь, – ровным тоном откликнулся Саматта, расслабляясь и прикрывая глаза. – Нижайше извиняюсь, но на твой вопрос я не отвечу.
Ноздри гулана яростно раздулись, но он сдержался.
– Ветер призывает меня, – сухо сказал он и снова пнул в бок незадачливого помощника, на сей раз несильно. – Поднимайся, Наваха, как следует с тобой я разберусь потом. Момбацу сан Панариши, в следующий раз можешь прийти ко мне домой. Ты тоже, момбацу сан Саматта. Обещаю вам воду и гостеприимство. Вы хотели сказать мне что-то еще?
– Только одно, – Семен поднялся таким же гибким слитным движением, что и Тархан. – Кони, что пасутся у подножия – твои. Я привел их тебе в подарок.
– Вот как? Ты знаешь, что можно подарить такому человеку, как я…
– Знаю. Именно человеку. Не твоему клану, не твоему роду, а тебе лично. Эти кони выведены с применением генной инженерии. Они быстры и выносливы, могут в день покрыть пятьдесят верст, неся на себе двоих взрослых мужчин.
– Я принимаю твой подарок, – кивнул гулан. – Мне нечем отдариться, но я не забуду. Я оставлю тебе своих коней, момбацу сан Панариши, чтобы ты мог вернуться домой.
– Не стоит, – лениво Семен помахал в воздухе рукой. – Неподалеку нас ожидает джип, на нем мы и вернемся. Есть только одна небольшая проблема – жеребцы стерильны. Они не дадут потомства. Но если мы станем добрыми соседями, ты получишь и других лошадей – ничуть не хуже этих, но при том плодовитых.
– Думаешь, ты подцепил меня на крючок? – внезапно усмехнулся гулан. – И что я за лошадей продам свою душу? Ты ошибаешься, шаман.
– Не думаю. Но дружба всегда крепче, когда получаешь за нее достойную награду, верно,