одноногого вурдалака практически все организованное им подполье затихло и не подавало признаков жизни. (…Надо думать, до поры до времени)… Но эта банда, состоящая из отъявленных отморозков, не пожелала сложить оружие и, согласно оперативным данным, намеревалась устроить грандиозный теракт в метро 30 ноября сего года. Самое удивительное – исчерпывающую информацию об отморозках сумел раздобыть новичок в отделе майор Федоров, переведенный к нам из областного УФСБ в октябре, когда спешно пополняли потери личного состава после операции «Аутодафе». Причем добыл – нисколько не утруждаясь. С ним самим вышли на связь два авторитета из чеченской диаспоры и… сдали группу с потрохами! Дескать – «Те шакалы позорят наш народ. Давайте жить дружно. И вот вам доказательство нашей доброй воли!» Меня, признаться, очень насторожило их поведение. И хотя сведения оказались абсолютно верными – в сердце осталась неприятная, ноющая иголочка. Дело в том, что я без малого двенадцать лет тесно общался с чеченцами: воевал, вербовал, допрашивал, вел переговоры (в основном в ультимативной форме) и даже имел среди них союзников, один из которых спас мне жизнь. (См. «Собачий оскал»). В результате я прекрасно изучил менталитет нохчей, их нравы, обычаи, нюансы поведения и… не знаю как объяснить. Короче, я нутром чуял – здесь какой-то подвох. Только не мог понять
какой. В конце концов, я плюнул, махнул рукой, подумал: – «Дай Бог чутье меня обманывает!» – и вскоре почти забыл о своих подозрениях. Не до того стало. Информация от майора Федорова поступила спустя трое суток после получения мною письменного приказа Нелюбина и начала выматывающих тренировок под руководством Логачева. И я, переложив всю текучку на плечи Андрея Горошко и Василия Филимонова, тщательно координировал подготовку к захвату диверсантов, просчитывал различные комбинации, вникал в мельчайшие детали, не давал ни минуты покоя подчиненным (особенно новичкам в отделе) и, в итоге, подстроил отморозкам коварную ловушку. Захват производили во вторник, 28 ноября. По старой памяти, я принял личное, непосредственное участие в операции. Тогда, кстати, я впервые опробовал некоторые навыки, привитые мне Логачевым и… Впрочем, расскажу по порядку.
Ближе к вечеру группа в составе шести человек (включая главаря Ахмата Исрапилова) должна была собраться на последний инструктаж в загородной усадьбе, где безвылазно (с момента получения нами агентурных данных) проживал сам Исрапилов и содержались под его присмотром две живые бомбы – шестнадцатилетние мальчишка и девчонка, плотно посаженные на иглу. Означенная усадьба представляла собой трехэтажный новорусский (пардон, новочеченский) особняк с заасфальтированным двором, небольшим садиком и с несколькими хозяйственными постройками. Ее окружал изящный кирпичный забор с декоративными башенками, а роль охранников выполняли пять злющих, хорошо натасканных немецких овчарок. Они не трогали только своих (т. е. членов группы), а на всех прочих бросались молча, без предупреждения, хорошо слаженной стаей. Вожаком у них был громадный
