– А что за «сухарики нордические», от которых у тебя изжога? – полюбопытствовал я.
– Маца, – презрительно скривился парень.
– ???!!
– Ну да, маца. Вы разве не видите, какой здесь дурдом? Эти болваны орут: «Бей жидов, спасай Россию!». А сами молятся на портреты Ленина, Троцкого и прочих. И жрут мацу. Дебилы, блин!
– А ты?
– Я?!
– Ну да, ты.
– А-а-а, понятно. Я не из их компании. Просто подрабатываю тут вышибалой. Пока дебилы еще спокойные, не успели наклюкаться. Но часам к двенадцати начнут куролесить. Вот тогда и придется кое-кого успокоить. – Вован шумно отхлебнул из кружки, сунул в рот сигарету и пустился в пространные воспоминания о своих трудовых буднях. Я рассеянно слушал, а Костя прилежно «писал» его речь на карманный диктофон.
– …конченые отморозки! – постепенно распалялся Вован. – Сейчас обнимаются, а скоро будут бутылки друг об друга раскалывать, стульями по черепушкам лупить. Революционеры, блин, хреновы! Воображают себя крутыми подпольщиками, а сами служат натуральным посмешищем для друзей хозяина кафе. За ними тут постоянно наблюдают из верхних кабинетов. Иногда вроде на камеру снимают…
– Ну-ка, ну-ка, подробнее! – заинтересовался я, подливая парню водки. В последующие двадцать минут Вован, подгоняемый наводящими вопросами, поведал немало интересного. Из его нетрезвой болтовни можно было сделать следующие выводы. Хозяином кафе «Имперская баррикада» и, по совместительству, лидером одноименного молодежного движения являлся некто Семен Пуримович (партийный псевдоним Эдуард Лимонадов). Вся «революционная» деятельность его подопечных сводилась, по сути, к выпуску псевдопатриотической газетенки «Великодержавный интернационализм». К мелким хулиганским выходкам в общественных местах, к периодическим заявлениям в приплаченной прессе и к безобразным, пьяным дебошам в кафе. Причем последние, как сумел вычислить Вован, исправно снимались на скрытые камеры. Зачем именно, вышибала не знал, но полагал «для смеху, посмотреть потом, по прикалываться». Помимо нижнего, общего зала, в кафе имелся верхний с отдельными кабинетами, куда посторонние (в том числе Вован) категорически не допускались. Тем не менее он пару раз видел, как туда с черного хода заходили некие солидные господа, «приехавшие на шикарных тачках». А блюда и напитки наверх подавались самые изысканные, о чем вышибале по секрету рассказал приятель, работающий на кухне. Туда же иногда отводили симпатичных девах, из числа «молодых революционерок».
– В общем фуфло, – когда Вован, покачиваясь, ушел, резюмировал Сибирцев. – Ни к каким терактам они, разумеется, не причастны. Кишка тонка.
– Среднее между цирком и публичным домом? – предположил я.
– Да,