камнем в тину кинутой?
Кони ржут за Сулой,
звенит слава в Киеве.
Пусть Кончак сгрызет все ногти
от нашей отваги.
Трубы трубят в Новгороде.
В Путивле плещут стяги».
В 1941 году «Кончак» ногти не грыз от нашей отваги.
Там за Сулой хорошо видны с высокого Лубенского берега бывшие половецкие степи, тут проходила древняя граница Руси. Вот оттуда, из марева ровной, как стол, равнины, если смотреть с лубенских высот, совершенно неожиданно для мирных лубенчан пришли немецкие танки.
До Киева, расположенного на западе, от Лубен ровно 200 км, до Полтавы на востоке – 136 км, по Суле на юг до Днепра километров 50—60, на севере в 110 км город Ромны, на юго-западе, на другом берегу Днепра Черкассы 140 км, на юго-востоке в 130 км Кременчуг. До каждого из этих пунктов из Лубен можно не спеша доехать и вернуться обратно за один день.
Семейные ценности
Война поначалу вообще не отразилась на укладе жизни семьи, если не считать неопределенную тревогу. Не так давно была ведь и финская война, в школе тогда разместился госпиталь. Конечно немцы, это не финны. В семье были одни женщины и дети. Мужчин еще в тридцатые годы репрессировали. Слово какое-то истинно не русское – эмоций не вызывает. Обычный прием прятать за такие слова всякого рода государственные подлости.
Потом, уже после Сталина, оказалось, что они были не виновны. Но разве от этого легче…
У Галины Андреевны был муж Павел Кокошко, красавец-инженер местного узла связи. Отец Талочки. Что развело Пашу и Галю, история умалчивает, но характеры были непримиримые, и они разошлись. Из «вредности», как гласит семейное предание, Галина вышла замуж за Илью Маркина, директора мебельной фабрики. Когда Маркина и Кокошко чуть ли не в один день, в конце тридцатых, арестовали, Галина Андреевна носила передачи в Лубенскую тюрьму и тому, и другому. Видимо, они были действительно очень принципиальные люди, потому что не дожили до лагерей, погибли в тюрьме. Способ выжить был один – признаться в любом абсурде, который «шьют» следователи, и более – менее здоровым отправиться в лагеря. Не признались.
Так или иначе, семья до войны жила неплохо. До ареста Маркина в доме всегда были домработницы – крестьянки из окрестных деревень. Приезжали, жили, помогали по хозяйству, выходили замуж, но хорошие отношения оставались.
Дом стоял на высоком берегу реки Сулы, ближе к склону сады с живописным видом на Засулье. Весной, когда цветет вишня, зрелище изумительное, куда там японским сакурам. Как знамение войны, в соседнем саду расположились зенитчики во главе с юным лейтенантом, который незамедлительно влюбился в Талочку.
Война была где-то далеко. О ней напоминал только лейтенант-зенитчик, который иногда захаживал по-соседски в гости. Его поили чаем с вареньем. Бабушка Мелания смотрела на молодого парня не очень одобрительно,