Кот подкрепил просьбу Петровича громким мяуканьем и отчаянным трением о ноги Вирсавия Легонтовича.
– Вон и скотинка просит, не дай говорит засохнуть хозяину. Скотинка и та понимат. Она, ежели ты к ней с душой, так она чуствует…
То ли «скотинка» сыграла свою роль, то ли Вирсавий Легонтович пожалел «засыхающего хозяина», но, в итоге, он заказал еще пару рюмок коньяка, поймав при этом укоризненный взгляд Анечки.
– Вот это – дело. Ты – настоящий мужик. За тебя и за твои дела Петрович всегда пьет до дна! Чтоб те отдохнуть как надо!
– Да, хотелось бы…
– Во-во и я про то… чтоб те хотелось и моглось! Ведь бабы-то че нынче пошли? На ину глядишь – срам срамом. Я одним днем исправлять понтон должон был. Пришел, гляжу, а там девка, тудыть ее в качель, почти голая лежит. Вот не поверишь, из одежи на ней – ну одни тонкие ниточки, чтобы срам прикрыть и сиськи спрятать…
– Это купальники сейчас такие модные у женщин, бикини называются, – Вирсавий Легонтович сразу воспрянул, у него появился интерес в глазах. – А когда эта девица отдыхала?
– Срамота это называется. Я жисть прожил, знаю че говорю… Да в начале июля она была. Ну, я ей возьми да скажи: «Ты б, девка, не замерзла бы, а то хоть трусы бы взяла».
Петрович захрипел и зашелся смехом.
«Мне бы тогда на этот понтон…», – подумал Вирсавий Легонтович, а вслух сказал:
– А не послала тебя девица куда-нибудь… за своими трусами?
– Э-х ма, ты как будто там был! Послала… ядрена матрена!
Петрович удовлетворенно похрюкал себе в кулак, гася последние приступы смеха, вздохнул и вернул своему лицу привычное хмурое выражение:
– Бездушно люди живут, бездушно, а ведь задыхаются сами в бездушие своем, ведь не видят ничего вокруг себя. Я че пью-то, может, штоб уйти от бездушья-то энтова, ведь мы как мертвые, как роботы живем… Вот скотинка, она и та душу чует. Кабы с ней по доброму и она всем добром к тебе. Я знаю че гутарю, да, Василий?
Петрович приласкал кота, почесав его за ушами, тот в ответ громко замурлыкал и потерся мордочкой о его руку. Анечка принесла маленькую миску, из которой кот начал жадно выбирать кусочки мяса, отодвигая носом в сторону макароны.
– Эт, бродяга, как наворачивает мясо-то! Ты бы и макароны тоже шамкал! – Петрович потрепал кота за шею. Кот недовольно заурчал и более основательно сосредоточился на своей порции.
– Прибился блудный. Я его подкармливать начал, дык он поначалу бегал по всему берегу, пожрать токо прибегал, а щас от меня почти не отходит… у-у, бродяга, – Петрович взяв Ваську за загривок, потрепал его из стороны в сторону. Кот недовольно отряхнулся и, немного отойдя, стал старательно приводить себя в порядок.
Покончив с ужином, Петрович бросил еще один вопросительный взгляд на Вирсавия Легонтовича, но не успел подкрепить его словами, так как в дверях кафе появилась Алевтина Николаевна:
– Ах, вот вы где.