Мне горько, солоновато и при этом – сладко.
Вода из-под крана уже не ручеек, а слабая струя, которую хочется перебирать пальцами, словно гитарную струну. Чистить зубы под ней невыносимо, но я это делаю, когда вспоминаю о гигиене и выбираюсь из кресла, и достигаю ванной, на цыпочках вышагивая по скользкому линолеуму.
Серый кран поражает своим могильным холодом. Вода из него течет ледяная и немного грязная.
У меня есть паста, есть зубная щетка, это все, что мне нужно для счастья сегодня, но с моих десен течет розоватая кровь, наполняя солью мой рот, и это совсем не весело, и от этого хочется плакать. Но я терплю, ведь как иначе?
Вертикальная трещина раскалывает зеркало в ванной надвое, и я вижу в месте раскола свое двойное отражение, когда пытаюсь забыть о пульсирующей боли во рту.
Нечто скрюченное, тощее, хрупкое, прозрачное смотрит само на себя, давясь зубной пастой, которой наполняет собственный рот, будто в попытке отравиться. У этого «нечто» белая, почти невидимая кожа и трясущиеся руки. Оно похоже на… не важно, на что похоже.
Но от вида этого «чего-то» точно начинает тошнить.
– Неплохо выглядишь… – проводя рукой по своим блеклым волосам, я молюсь, чтобы они не начали лезть клочьями.
Не лезут. До сих пор не лезут… Удивительно… Просто удивительно…
И светлые, почти прозрачные пряди едва чувствуются кожей.
Слюна вперемешку с кровью и пастой летит в раковину, смывается водой. На моих бледных щеках ни следа румянца, только меловая белизна. Скулы торчат, мешки под глазами темнеют провалами. Печальное зрелище, вот только жалеть себя у меня нет никакого желания.
Труп. Просто труп. Труп смотрит на самого себя, и считает, что выглядит сносно. И радуется, гремя костями… Жуть.
Опираясь о хлипкую стену рукой, я покинула ванную и тут же скользнула на пол, прильнув к входной двери ухом, мысленно поклявшись, что слышала какой-то звук. Но нет. Не было никакого шума. Ничего не было. Мне так казалось. Я жмурила глаза, напрягала слух, но не различала ничего, кроме тишины и собственного пульса.
Поднявшись с пола, я щелкнула замком, затаив дыхание.
Раз.
Два.
Три.
Я давно уже потеряла всякий страх.
Я все уже давно потеряла.
В небольшую щель между дверью и стеной виднелось темно-бурое пятно, и, заметив его, я даже пожалела, что глазок кто-то заляпал так, что самой лестничной клетки через него не было видно вовсе.
Надо было идти… Надо было покидать это место.
В который раз я стою здесь… И считаю до трех… И знаю, что мне нужно уходить. Но мне некуда идти… Некуда. Никого нет, не к кому идти… Не к кому… Город вымер, а я стою здесь и думаю, думаю… И не могу понять, что мне нужно…
Нет!
Тонкие