После этого случая он перестал за мной следить, разговаривать и вообще попадаться на глаза. Я иногда встречала его в коридорах нашей школы, замечая, как он меняется, заводит друзей и начинает выглядеть как нормальный человек. Но какой-то осадок, ненависть к этой персоне все-таки остались, и похоже, что это на всю жизнь. Стараясь негромко хлопать своим шкафчиком, я исчезала в толпе учеников, чувствуя спиной его взгляд, но, не подавая виду, уходила все глубже.
С того неприятного случая прошло четыре года, и мне было крайне удивительно снова услышать его голос. Я довольно резко отвернула голову, неряшливо взмахнув длинными локонами, и снова устремила свой взгляд на сцену.
Абигейл и правда не справлялась. Она произносила слова громко и отчетливо, но походка, выражение эмоций, жестикуляция абсолютно ее подводили.
– Милая, не делай глаза как у мертвой рыбки, ты ведь не хочешь никого напугать, верно?! – визжал Ламберте.
Бедняга. Я знаю, каково это, когда идеальные планы, которые уже были полностью готовы к исполнению, к которым ты так готовился, из-за одной неприятности рушатся. В его случае эта неприятность – я. Я должна была быть в главной роли, все было готово к выступлению, теперь ему приходится начинать все заново.
– Будь естественней, Абигейл, не подводи меня!
– Ты бы справилась лучше, намного, – Остин плюхнулся на сиденье рядом со мной, и я словно нутром ощутила, как он глазами рассматривает меня, но все еще не сводила взгляд со сцены. Он, похоже, подумал, что мне неловко в его присутствии, поэтому тоже бросил взгляд вперед и продолжил разговаривать со мной, незаметно шевеля губами. Со стороны могло бы показаться, что мы совершенно не знакомы, но, к сожалению, это не так. – Но теперь, похоже, ты уже вряд ли чего-нибудь добьешься в актерской сфере.
На этот раз у меня не получается сдержать своего возмущения. С вытаращенными глазами и слегка приоткрытым ртом я поворачиваю голову в его сторону. Остин сидит, опрокинув одну ногу на другую, с неряшливой русой челкой, которая легла на один его глаз, и кривой удовлетворенной улыбкой.
Святая карамель! Вот видите! Видите? Уже в который раз кто-то напоминает мне о том, чего я лишилась и чего уже больше не смогу вернуть. Это просто как нож в сердце. Почему никто не задумывается, о чем говорит? Не думают о том, что это может быть обидно? И почему это я должна после этого все время молчать? Нет уж, в этот раз я молчать не буду.
Выдернув первый попавшийся листок из блокнота, я со скоростью света нацарапала на нем нужные слова ручкой и в порыве злости кинула его в этого парня.
От неожиданности Остин аж встрепенулся. Аккуратно подняв пальцами упавший