– О чем? – Виталий успокоился окончательно.
– На некоторые темы.
– Ну так, давайте поговорим. Какие проблемы!
– Проблема в том, что эти темы не так просты, как вам, быть может, кажется. И напрасно вы так веселитесь. Горыныч, вероятно, вам симпатизирует, и даже воспринимает вас, как сына, которому многое позволено, но я не Горыныч. И жалеть вас не намерен. Тем не менее, разговор должен состояться, Горыныч этого очень хочет.
– Да что вы все, вокруг да около. О каких темах речь? Что в них сложного? И почему вы не намерены меня жалеть? Я что, кому-то сделал плохо?
– Люди, конечно, иногда делают что-то плохое другим, но чаще самим себе. Это банальность. Вы разве не знаете об этом?
– Так. Давайте с чего-нибудь начнем. Задайте хоть какую-нибудь тему, из которой явствует, что я сделал что-нибудь плохое кому-нибудь, например, самому себе.
– Давайте не будем гнать лошадей.
– У вас есть лошади?
– Если вы думаете, что у вас получается шутить, вынужден вас разочаровать.
Но Виталий уже не боялся незнакомца. Не может ничего плохого исходить от Горыныча. Да и сам незнакомец, когда причины его наряда обрели объяснение, или, хотя бы, версию этого объяснения, уже не внушал никакого страха, и Виталий чувствовал себя раскрепощено. Ему даже казалось, что поддевать незнакомца можно и должно, это такая тонкая и вкусная игра.
– Скажите, зачем вы вырядились подобно мне? Неужели вы хотели этим привлечь мое внимание?
– Хотел. Но я не думал, что вы такой олух, и ничего не заметите.
– Олух! Два олуха, два уха, тирьям, и тоже два. Скажите, вы знакомы с той девушкой? Ну, которая заметила все?
– Девушки более наблюдательны, чем молодые люди, тут вы правы.
– Это да. И все-таки, вы знакомы с той девушкой?
Здесь незнакомец на какое-то время замолчал. Возможно, он прикидывал, как отвадить Виталия от неуместной темы.
– Забудьте про девушку, – сказал он решительно, – девушек в вашей жизни будет еще много, а вот я такой один. Завтра где-нибудь в час я жду вас в ротонде Харитоновского парка.
Незнакомец повернулся и решительно зашагал прочь от Виталия, отметая тем самым любые возражения.
«Помощник Горыныча. Во всей красе, – подумал Виталий. – Я вот не смог бы стать помощником Горыныча, никогда бы не смог. Потому что я не раздуваю щек. И не веду себя так, будто мне известно нечто сакральное. Я сам по себе, и всегда буду сам по себе. Два олуха, два уха, тирьям, и тоже два».
Виталий уже расслабленно повернул на улицу Восьмого марта, как вдруг заметил, что незнакомец стремительно возвращается.
«Вот это да, – с улыбкой подумал Виталий. – Забыл что-то сказать». Вот теперь-то незнакомец окончательно стал не страшен. Тот, кто страшен, говорит все в один прием.
Виталик со снисходительной улыбкой поджидал незнакомца. Обратный марш