Лениво улыбнувшись, Бастьен развернулся на каблуках и растворился во тьме. Кэмерон же зашагал в противоположном направлении, чтобы поведать Мишелю шокирующие новости о новоявленной дочери – незаконнорожденном каджунском ребенке, взращенном в поселении на болотах.
Было уже поздно, когда Кэмерон вышел из ресторана и свернул на Роял-стрит. Вскоре он остановился перед фамильным особняком, в котором родился и вырос. Кэмерон вставил ключ в замок на кованых воротах, ведущих на утопающий в темноте просторный двор и подъездную аллею. В нос ему ударил аромат роз.
В тишине раздался скрежет ключа в замке и металлический лязг петель. Такие знакомые звуки, поселившие в душе пустоту. Как же круто изменилась его жизнь. Теперь, когда из родных остались лишь кузен Мишель да дядя Джастин, спрятавшийся от мира на своей плантации в верховьях реки, одиночество разъедало душу Кэмерона подобно кислоте. А при мысли о том, что его неосмотрительность стоила жизни двум женщинам, сжалось сердце.
Оказавшись в доме, Кэмерон прошел в темную гостиную. Сняв сюртук, жилет и галстук, он с тяжелым вздохом упал на диван и положил голову на его спинку. Он вытянул ноги и потер плечо в том месте, где его пробила пуля Тревора, когда они были в городе последний раз. Плечо по-прежнему болело, когда менялась погода или когда он сильно уставал. Как, например, сегодня.
Проклятие. Он сам напросился на пулю, но даже дуэль не разрушила многолетней дружбы кузенов. Да и глупо было ссориться из-за женщины, которая стала впоследствии женой Тревора. Проклятие. Нужно было схлопотать пулю, чтобы осознать: будучи единственным ребенком, он не видел отличия братской любви от любви к женщине, с которой хочешь связать свою жизнь. Понимание пришло лишь после встречи с Дианой.
Кэмерон застонал, и звук этот эхом отразился от стен гостиной. Господи, как же он по ней скучал. Их брак являл собой союз двух сильных личностей, решавших все свои разногласия в постели. Или на полу. Или на берегу моря. Им совершенно не было дела до того, где заниматься любовью, когда выпадал подходящий момент. Жизнь тогда была хороша. Даже слишком.
Тяжело вздохнув, Кэмерон поднялся в свои покои. Он начал смертельно уставать от необходимости каждый вечер в одиночестве ложиться в холодную постель, а потом еще долго ворочаться с боку на бок. Только вот теперь его одолевали размышления о новой проблеме – дочери, внезапно свалившейся ему на голову.
Странно, но дверь в хозяйскую спальню была наполовину распахнута. Хотя Кэмерон отчетливо помнил, как щелкнул замок, когда закрывал ее сегодня утром. Он пожал плечами. Должно быть, горничная перестилала постель. Кэмерон подошел к каминной полке, на которой всегда лежали лучины и стояли свечи. Он зажег свечу, взял ее в руку и едва не споткнулся. На подушке, поблескивая золотой цепочкой, лежали его карманные часы.
– Черт бы тебя побрал, Алексия! – Кэмерон пересек комнату и взял часы в руки.
Откуда