Внезапно Николас почувствовал огромное разочарование и гнев – на нее, на бабушку, на самого себя. Зачем он согласился на этот фарс?!
Он нахмурился – она тут же остановилась.
Граф Брайант увлек ее вперед. Ее прелестный рот решительно сжался в жесткую линию, и она преодолела последние несколько футов, разделявшие их. Жилка лихорадочно билась у нее на шее, розы тревожно трепетали у груди. При других обстоятельствах он бы постарался ее утешить…
Но эта женщина решилась выйти за незнакомца, и ей за это хорошо заплатили. Зачем ей его сочувствие?
Она оглянулась на графа Брайанта, вкладывая свою ладонь в ладонь жениха. И Николас отметил ее тонкую талию, хрупкость сложения. Он крепче сжал руку своей невесты, и она подняла на него глаза. По крайней мере, он так подумал. Нельзя было с уверенностью утверждать это, поскольку плотные кружева вуали почти полностью скрывали ее лицо.
Незнакомка заняла место рядом с ним и гордо выпрямилась, расправила плечи, черпая утешение в собственной храбрости, поскольку он не предложил ей поддержки. В душе его шевельнулось восхищение, но он сразу же подавил это чувство.
Николас ощущал тонкий запах ее духов, не заглушенный ароматом роз, нежный и соблазнительный, чуть пряный, определенно интригующий. Он отвернулся. Мелькнула мысль: что если сейчас выскочить из церкви, оставив эту неведомую невесту здесь?..
Он не услышал слов ее клятв – она что-то шептала, задыхаясь.
Когда пришло время поднять вуаль и поцеловать невесту, Николас затаил дыхание, набираясь храбрости, чтобы не вздрогнуть, как бы она ни выглядела. Не ради нее, а чтобы не доставить удовольствия бабушке. Он все это время чувствовал на себе неодобрительный взгляд старой герцогини, как лезвие кинжала у горла.
Набравшись мужества, Николас поднял вуаль. Новобрачная оказалась вовсе не уродиной. Напротив, она была прекрасна.
Он заглянул в широко раскрытые глаза, сверкающие калейдоскопом – золотой, коричневый, зеленый, – окаймленные бахромой длинных каштановых ресниц. У нее были тонкие черты лица, изящный нос с бледной россыпью веснушек. Много бывает на воздухе и не всегда надевает шляпку или пользуется зонтиком, решил Николас.
Под его изучающим взглядом девушка покраснела. Он попытался припомнить, когда последний раз видел стыдливый девичий румянец. Ее губы были слегка приоткрыты. Может, от страха перед ним, а может, в предвкушении поцелуя, призванного завершить их брачные обеты.
Ник наклонил голову, намереваясь завладеть этими неожиданно восхитительными губами, но девушка вся напряглась от страха, и поцелуй, к его разочарованию, получился холодным и безразличным. Поцелуй девственницы. Ник нахмурился, когда она отпрянула и снова опустила на лицо вуаль. Разочарование в его душе боролось с гневом, и он резко отвернулся, уставившись на священника.
Маргарита почти не слышала последних слов, которые произнес над ними священник. Когда Темберлей вел ее по проходу,