Соленое детство в зоне. Том II. Жизнь – борьба!. Николай Углов

в колхозе «Честный пахарь». Вот название его родного колхоза как нельзя подходило к нему самому. Это был честный, благородный товарищ, не вступающий ни в какие сделки с совестью. У него, в отличие от меня, уже была своя позиция. Он многое понимал в жизни. Небольшого роста крепыш, крупное волевое лицо с голубыми глазами и девичьими бровями, высокий лоб и ёжик русых волос – Сашка был в меру красив. Дома у него осталась одна мать. Тяжкий труд механизатора в колхозе оставил ему след: большой палец одной руки отсутствовал. Сашка страдал, да, страдал, другого слова не подберёшь, из-за своего маленького роста! Я же в этом году начал так интенсивно расти, что замечали даже все окружающие.

      Помню, что когда приехал в Кисловодск после окончания первого курса, меня не узнавали. Как я радовался! Наконец-то свершилось! Бог услышал мои молитвы! Это было какое-то чудо! К окончанию техникума мой рост был уже за 170 см. Камынин же больше не рос и страшно завидовал мне:

      – Когда поступали, ты был ниже меня. А теперь, к окончанию техникума, вон какой дылда вымахал! Вот везёт людям! Ну почему я такой низенький?

      Все свободные минуты Сашка тренировался в комнате. У него были гантели, скакалка, пружины, резина. Для меня это была новость. Я впервые видел тренирующегося человека! Как будто кто его заставлял! Методично он делал упражнения, затем растягивался, отжимался, вращал тело, приседал. Упражнения с гантелями он делал по какому-то пособию. В комнате вечно стоял запах пота. Сколько он меня заставлял заниматься спортом – всё бесполезно! Я пробовал, но быстро остывал. У меня, как понимаю теперь, просто не было мотивации. И всё-таки благодаря общению с Сашкой Камыниным, я постепенно проникся мыслью, что спорт – это хорошо! С Камыниным мы прожили в одной комнате только полгода. Второй и третий год обучения жил с другом – Лёшкой Широкожуховым, а он с Поповым.

      Питались в столовой техникума только в обед. Подходим к раздаче:

      – Что будете брать?

      – Щи б/м (т. е. без мяса), котлету с макаронами, чай.

      Жидкие и безвкусные щи, маленькая котлета, в которой больше картошки, чем мяса. Синие безвкусные макароны (это вам не современные итальянские!) и несладкий компот. Утром не завтракали, а вечером – неизменный чай с плавленым сырком «Дружба». И так – два с половиной года! В день на питание у нас уходило семьдесят копеек.

      Общежитие в четыре этажа и техникум находились на возвышенности, рядом с древним собором. Его высоченную колокольню фотографировал неоднократно – церковь мне нравилась. Наша часть города находилась как бы на горе. Внизу был центр, парк и река Воронеж. Над нами пролегала трасса, по которой возвращались на аэродром стратегические бомбардировщики. Аэродром тот находился как раз рядом с шахтой, где жили Пастуховы. От гула реактивных гигантских самолётов, повторяющихся каждые полчаса, невозможно было слушать преподавателя и тот обычно, с мелком в руке, замолкал на минуту. Я в такие минуты думал:

      – «Вот бы