От такой наглости даже камень растеряется. Бюджеты у меня и Брата разделились с тех пор, как птичка-шаман впорхнула в наше семейное гнездо. Бывало, что мы друг у друга перехватывали по мелочи до зарплаты, но чтобы жить за чужой счет – это что-то свежее и оригинальное. До такой глупости Существо прежде не доходило. Я чувствую, что с каждым новым обвинением все хуже превращаю звуки слов в эхо. Слова пробивают кристаллическую решетку поверхностного слоя, копятся внутри меня, собираются в сгусток энергии, и начинают плавить камень в лаву.
Сразу скажу: на мой взгляд, скандалы неприятны, но полезны. Только во время скандала человек проявляет себя полностью. Таким, какой он есть на самом деле. Таким, каким родился и вырос. Скандал раздевает человека донага, сдирает с него все наносное и показушное, надетое специально для выхода на люди.
Очень немногие обладают даром и во время скандала оставаться «в роли». Это гении. Они наперечет. Участь остальных – публичный моральный стриптиз.
Мнимые пацифисты и борцы против смертной казни, декларирующие человеческую жизнь высшей ценностью, хватаются за ножи и топоры. Не факт, что они согреют холодное оружие горячей кровью оппонента, для этого нужна смелость, но будут сжимать рукояти до белых костяшек на пальцах рук и судороги челюстных мышц.
Дураки, научившиеся вовремя поддакивать и выносить в народ умную мину, обязательно сорвутся и обнаружат свою беспредельную глупость. На уровне аргументов, слов и междометий.
Мнимые интеллигенты, завсегдатаи филармонии и театральных премьер, знающие назубок имена модных авторов и фамилии классиков от Сафокла до Евтушенко, непременно собьются на площадную брань и базарные разборки.
Даже камень во время скандала теряет природный дар отстраненности, вступает в бессмысленные дискуссии и рвется к победе, хотя отчетливо понимает что победа того не стоит.
Компьютерная томография скандала дает точный диагноз: кто перед тобой и кто ты сам. И я понимаю, что еще не стал дорожным булыжником.
– Отлично. Ты меня содержишь? – чувствую, что лава прорвалась наружу и я не в силах ее остановить, – Две трети квартплаты плачу я, а три четверти начислений приходится на вас. И ты меня содержишь?
– Сказал бы, и мы платили больше! – вмешивается Брат.
– А почему я должен говорить?
– А почему мы должны знать? – как ни странно, но довод Существа логичен, хотя в этом состоянии у супруги брата редко присутствует разумное начало.
– Ладно! А когда я полгода сидел без зарплаты? Вы об этом знали! Но даже не подумали поинтересоваться: откуда берутся деньги за квартиру! Тогда вы не давали вообще ни копейки. Кто за чей счет жил?
– Ты!!! – здесь Существо привычно подменяет логику истерикой, – Ты у нас деньги взял и делал себе ремонт. А мы чуть не умерли от голода!
Я