II
Тем временем профессорская трёхкомнатная квартира занемогла от тоски по настоящей хозяйке. То вырастет куча нестиранного белья и выползет из корзины, как дрожжевое тесто, то заржавеют в унитазах ручейки, то покроется загорелой коркой плита. А новая хозяйка, дочь прежней, и в ус не дует: каждое утро в детский сад опаздывает, а в выходные проснуться не может. Её муж покупает в кулинарии синие котлеты и тоскует по тёщиным борщам.
День ото дня молодая хозяйка теряет силы. На веки её легли серые тени, волосы потускнели, а белое тело тает, как снег на солнце. Трудности казались Лере невыносимыми, она плакала, не ела и не спала. Отец в больнице. Мама рядом с ним или на даче, строит рай. Папин институт застывает в истории: ещё немного – и в нём останется только археологическая ценность. Папины коллеги и друзья покидают альма-матер целыми отделами. Только последний, шестой этаж наполняется жизнью и людьми – каждый день, новыми и активными. Они бегают по лестницам с упакованными телевизорами, развивая отечественный капитализм. Вместе с ними бегает главный тренер – учёный секретарь. А в передышках он пересчитывает новые, уже не советские деньги, на ощупь тонкие, как туалетная бумага.
Молот судьбы крошит прежнюю стабильную жизнь и подбирается к дочери Дятловского. В одно мгновенье он отсекает её от родителей, от социализма и даже от родины. Лера живёт в другой семье и в другой, неизвестной стране. Теперь она понимает: перемены – вот самое ужасное, что происходит с человеком.
Из глубин депрессии её вытаскивала близкая подруга, у которой жизнь сложилась куда лучше. Алла ворвалась в капитализм хозяйкой турфирмы. Кажется, они с Костей нарыли бездонный колодец с деньгами и черпают оттуда, пока хватает сил. Дома у Задорожных царят гармония и уют. Хорошенькие, похожие на куколок девочки разбрасывают по комнатам игрушки и плачут по каждому глупому поводу, но бабушка настолько обожает своих «кровинушек, ласточек, рыбанек», что никогда не повышает голос и никого не ставит в угол. Она всю жизнь мечтала о дочери, но Бог не дал, и Костины девочки стали для неё отрадой и счастьем, на которое не надышишься.
Никифоровна, так звали свекровь Аллы, заботилась обо всех подряд: котах, голубях, цветах у подъезда, – и не обходила вниманием и подругу невестки. С тех пор как Николай