– На сегодня всё, – объявил мужчина, поднимаясь с татами. – Я убил тебя раз двадцать, ты же ни одного синяка на мне не оставила. Это плохо. Очень плохо, Деслюмбранте.
– А как же вчерашнее? Не в счёт? – обиженно спросила она.
Он покосился на свежий шрам на своей руке и многозначительно улыбнулся.
– Придёшь к Офелии. Она обработает твои ссадины, – командирским тоном сказал он и направился к выходу.
Немезида с грустью посмотрела ему вслед, проводив взглядом до самых дверей, а потом обхватила колени руками, и скрыла в них лицо. От нахлынувшей тоски хотелось кричать и биться в истерике. И, возможно, именно это её и ожидало, если бы не вбежавшая в зал Каллисто, которая ошарашенно завизжала:
– А что здесь делал Мясник?!
– Колошматил Неми, – недовольно буркнул Рикардо и, приблизившись к избитой девушке, помог ей подняться. Подхватив Немезиду под руку, он повёл её к выходу.
– Значит, лаборатории ему уже мало? – в ужасе прошептала Каллисто.
***
Вернувшись в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться, Руи подошёл к комоду и выдвинул верхний ящик. Среди кучи бумаг лежал один из нарисованных им портретов. Он поднял лист и, взглянув на рисунок, прошептал:
– Прости, Деслюмбранте. Но ты должна проснуться.
Потом перевёл взгляд на отражение в большом зеркале, и на его скулах от злости заиграли желваки. Он ненавидел себя за то, что приходилось делать. Ненавидел за ту боль, что причинял Немезиде. Ненавидел за то, что упустил тот момент, когда девушка начала к нему привязываться.
Убрав рисунок на место, Руи сдавил кулаки и изо всех сил ударил по зеркалу. Новейшая структура этого предмета быта не позволяла его разбить. Зеркало буквально вытягивалось под напором удара, а потом снова принимало прежнюю форму. Разозлившись от этого ещё сильнее, Руи опустился на пол и схватился за голову:
– Ненавижу. Я же предупреждал её… предупреждал… отец и дочь… ну почему она такая упрямая?! – он схватился за ворот футболки и, потянув, разорвал её. Жар, разраставшийся где-то внутри груди, вырывался наружу, заставляя хозяина воспылавшего тела начать задыхаться. – Дьяволица…
***
В конце дня, сидя в столовой за ужином, вся в ссадинах и синяках, Немезида отрешённо смотрела на поднос с едой и печально вспоминала утреннюю тренировку. Её иллюзии медленно рушились день за днём. Она всё больше убеждалась в своей никчёмности. Но тяжелее всего было признавать то, что для Руи она ничем не отличается от остальных. И если он проявлял к ней повышенный интерес, то только из-за уникальности организма. Самый дорогой подопытный кролик – ничего больше!
Голос за соседним столиком привёл Немезиду в чувство:
– Мясник явился.
Послышались тихие шушуканья, прокатившиеся по всей столовой короткой волной.
Руи в сопровождении Офелии и Антона вышел на середину и остановился. Он окинул всех беглым взглядом и расплылся