Ведущий: Даже для 1986 года песня «Скованные одной цепью», которая вышла тогда, была, наверное, довольно сильным откровением. Спокойно Вы воспринимали эти вещи тогда?
ИК: Нет, была определенная паника, в том числе и в стане самих музыкантов – «стоит – не стоит», но никаких серьезных вещей, в общем, не последовало. Вся оппозиция, которая была встречена, была встречена на уровне собственной бюрократии рок-клуба, а не где-то там, в высших серьезных инстанциях. И, в общем, это были уже игры мышей вокруг кота Леопольда – несерьезно.
Капитолина Деловая, «Московский комсомолец»: Мне кажется, все лучшее, что вы сделали, можно определить как «депрессивная поэзия». Потому что все это написано в миноре, в полудепрессивном таком состоянии… я это ощущаю именно так. Если вы собираетесь продолжить работать как поэт-песенник, то с какого рода музыкантами, какого направления?
ИК: Во-первых, я по своей натуре жизнерадостный пессимист. И депрессия для меня не характерна, для меня характерен скорее желчный скепсис, чем депрессия, как фаза существования. Я думаю, что песня состоит не только из слов. Она состоит, во-первых, из музыки, во-вторых, из личности исполнителя. Я думаю, что этот перекос в сторону минора цвета черной джинсы – это, во многом, личность Славы, нежели моя. Потому что некоторые песни я писал откровенно как шуточные. А в Славиной интерпретации (у него такой образ) они приобрели такое звучание. Я об этом ничуть не жалею, потому что я ценю Славу очень высоко, как мало кого. Я считаю, что это получилось все равно хорошо, но в принципе это начало создавать определенные проблемы, как для него, так и для меня. Когда ты очень долго просовываешь одну и ту же колбасу в одну и ту же мясорубку, то ничего хорошего получиться не может, надо вовремя остановиться, потому что это ограничивает возможности обоих соавторов проявить себя во всей широте своей личности.
КД: И в какую мясорубку Вы теперь хотели бы засунуть свою колбасу? (Смех в зале.)
ИК: Я хочу, чтобы это была музыка, которая мне потенциально нравится в настоящий момент, а не 10 лет назад. Мне хотелось бы, чтобы это была музыка с мощным элементом провокационного безумия и с мощным уровнем политнекорректности. Я думаю, что люди, с которыми мне бы хотелось работать, будут скорее всего достаточно молоды, хотя не исключено появление людей совсем не молодых, но сохранивших к жизни непринужденное и наглое отношение.
Виталий Белобрагин, «Милицейская волна»: Я знаю, что в 1988 году образовался театр песни Аллы Пугачевой, и Алла Борисовна пригласила группу «Наутилус Помпилиус» работать в своем коллективе. И очень недолго группа просуществовала в этом коллективе. В чем причина, и действительно ли Алла