– Жаль, некому нас сфотографировать, – сказал я, смеясь. – Получился бы неплохой снимок… правда, несколько претенциозный…
Но Катюша не хотела шутить. Она плакала, прожигая горячими горючими слезами мой траурный пиджак, она всхлипывала, шепча что-то неразборчивое. Она плакала так горько и безутешно, словно прощально оплакивала меня, словно только сейчас, в хмельном своем прозрении, она пророчески разглядела мою безрадостную судьбу и свою незавидную женскую участь…
А вокруг все ярче и пышнее расцветали ночные звезды, и спящий Кырск похрапывал, раскинувшись по обе стороны великой сибирской реки, и в темных домах, за хрупкими стеклами, изукрашенными морозным узором, отдыхали от любви и работы женихи и невесты, мужья и жены, начальники и подчиненные, братья и сестры… и большая серая птица убаюкивающе шумела огромными крыльями над каждым из спящих, и над нами, и над Катюшей, и надо мной.
«Неизмеримо выросли духовные потребности современных кырчан! Если в 1913 году в Кырске имелся всего лишь один поэт, Аполлон Серебрянников, да и тот был вынужден скрываться в подполье от царских сатрапов, – то сейчас в нашем городе состоит на учете 317 поэтов, 49 прозаиков, 625 журналистов, 8 фантастов, 1 баснописец, 2 драматурга и 5 критиков. Не каждый город может похвастать столь многочисленным писательским отрядом!..» (Из статьи председателя Кырского отделения Союза писателей СССР Ю. Ю. Бармалаева «Кырск и культура» – в альманахе «Кырск», 1976 г., N 1).
Каких только на свете не встречается фамилий! Да что далеко искать – откройте кырский телефонный справочник: Абузяров, Бац, Бякин, Гоголь, Дураков, Жидик, Жалко, Жук, Чмыхало, Царевич, Шиш… ну и так далее.
А у меня был знакомый поэт, мой земляк – Тимофей Бабай. Да, такая вот у него страшная фамилия. Обычно детей пугают: не будешь спать – тебя бабай в мешок заберет!.. Конечно, фамилия не очень поэтическая. Ему бы лучше взять псевдоним. Был бы, к примеру, Тимофей Кырский. Или – Саянский. Или… Да мало ли какой псевдоним можно придумать. Так нет, уперся на своем – раз я Бабай, значит, останусь Бабаем. Вредный человек. Вредный, злой и даже несколько хамоватый. Долговязый, рыжий, лохматый, с вечным запахом перегара. Правда, в стихах своих – очень даже скромен и приличен. А вот в жизни, в быту…
Я его помню со студенческих лет – вместе в Литературном институте учились (правда, я на заочном). Ах, какие то были сладкие времена!.. какие иллюзии, мечты, перспективы… и куда все делось?
Бабай учился плохо, лекции пропускал, на семинарские занятия часто являлся пьяный. Ссорился с ректором, дрался в пивных, стипендию спускал в первые два-три дня, а потом жил на подачки. В общежитии его хриплый голос был слышен постоянно – он любил вечерами прогуливаться по коридору и выкрикивать громко и бессмысленно:
– Ахтунг, ахтунг! Тимоха на вахте! Ахтунг, ахтунг! Бабай на вахте!..
Неопытные первокурсники