«…Во всех случаях, когда нарушается схема эксперимента…, делаются оговорки, что это вынужденные отклонения от правил. Надежда на то, что подобные отклонения не окажутся слишком существенными»[24].
Имеет ли смысл само понятие «эксперимент», если отсутствует тот, кто его проводит – экспериментатор, наблюдатель? Нет того, кто экспериментирует, ставит познавательный опыт, – значит, нет эксперимента? Но эксперимент – есть, это человек, который его замыслил и следит за его осуществлением. Согласно требованиям науки, эксперимент не должен зависеть от наблюдателя. Магический подход зиждется на том, что человек воздействует на процесс уже одним фактом своего наблюдения за процессом.
И что же? Действительно, со временем выяснялось, что наблюдатель способен воздействовать на результаты научного опыта (например, в квантовой механике). Иначе говоря, столь нематериальная, казалось бы, субстанция, как человеческая психика, человеческая мысль, неопосредованно и ощутимо влияет на объекты и процессы материального мира. Кажется, что ещё немного, и даже скептики вынуждены будут признать, что рассуждения о «силе духа» не столь уж беспочвенны. Без «силы духа» трудно обойтись даже здравомыслящим учёным…
«Кажется, Ленин писал, что ученый оставляет идеализм на пороге своей лаборатории, превращаясь в материалиста. И это правда. Но у нее есть вторая сторона. Выходя из лаборатории, здравомыслящий ученый забирает свой идеализм обратно для решения практических задач. Психолог идет за прогнозом к гадалке (из личной практики), физик молит Бога о получении нужной литературы и получает ее (из биографии Козырева), химик изучает спиритизм (Бутлеров), математик бросает науку и уходит в пастухи для более глубокого понимания дзен-буддизма (Гротендик). Они продолжают работать на практике. А практика, как известно, критерий истины. Отрицать все это просто глупо»[25].
Именно практика заставляет придти к выводу, что существующая ныне научная картина мира не вполне соответствует истинному положению вещей и, соответственно, нуждается в коррекции. Убеждённость в этом распространяется всё шире. Даже самые упрямые ортодоксы всё чаще признают, что накопилось достаточное количество неопровержимых фактов, в том числе и сугубо научных, которые настоятельно требуют создания нового, менее противоречивого описания мира. Неотъемлемой частью такого описания, должно стать, как мне представляется, и лозоходство.
Подходы к философии лозоходства
Нелюбимого сына – лозою, а любимого – жезлом.
«Священный», или религиозный, человек, по мнению М. Элиа-де (с которым я в данном случае полностью согласен), продолжает жить внутри каждого из нас. И, хочется добавить, пора дать ему возможность вырваться из вынужденного заточения и вновь начать жить не только внутри, но и «снаружи».
В книге