Все произошедшее вчерашним вечером сном не было. Мой вчерашний пассажир сидел за дальним столиком. Столик стоял то ли под фикусом, то ли под пальмой. На сей раз одежда незнакомца более соответствовала времени и моде. На нем были вельветовые кремового цвета джинсы и теплый темно-синий пуловер, вырез которого открывал светло-розовую рубашку, верхняя пуговица которой была не застегнута. Галстука не было. Диссонансом к его одеянию были восточные с загнутыми верх носками тапочки без задников. Но его лицо было таким колоритным, что этот диссонанс находился в какой-то непонятной гармонии со всем его обликом.
На столике стояла запотевшая литровая бутылка водки и большое блюдо с мясным ассорти. Две маленьких стопки и тарелочки с овощным салатом, украшенным листиками петрушки и укропа дополняли стол. Заметив меня, мой вчерашний ночной попутчик встал и, широко улыбаясь, предложил мне сесть. Я сел за стол и хотел было что-то сказать, но вчерашний пассажир жестом остановил меня, всем видом показывая, что говорить пока нельзя, наполнил две маленькие стопочки водкой, подал мне одну.
– Я жил в те времена когда в отношениях людей большую роль играли всякие формальности. – сказал он, – Давайте, прежде чем начать приятную беседу, выполним маленькую формальность, познакомимся. Меня зовут Иуда или Давид, можете называть так, как Вам будет угоднее. Ваше имя я спрашивать не буду, я знаю Вас зовут Алексей. Выпьем за знакомство. – сказав это он поднес свою стопку ко рту и как-то лихо опрокинул ее себе в рот.
Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Водка, приятно обжигая пищевод, скатилась в желудок и бодрящим огнем разошлась по всему телу. Я повеселел и с интересом стал наблюдать за своим сотрапезником. Человек, называвший себя Иудой или Давидом, был худощавого телосложения. Эта худощавость не скрывалась, а только подчеркивалась широким пуловером, который, несмотря на то, что был по размеру, все же висел на нем как на вешалке. Лицо было удлиненным и украшалось большим горбатым еврейским носом. В принципе внешностью Давид или Иуда обладал очень ординарной. Но сочетание блекло-серых, но почему-то очень ярких глаз и этого лица делали его весьма колоритным, таким, что женщины, сидевшие за соседним столиком, уже начали заглядываться на него.
Тем временем Давид (это его имя мне больше понравилось, поэтому в дальнейшем я буду называть его так) налил по второй и снова предложил выпить, что я машинально и сделал. Водка уже начала действовать. У меня развязался язык, и я начал было:
– Так Вы говорите, что являетесь учеником Иисуса, Будды и Заратустры одновременно…
Тут Давид снова прервал меня: «Погодите милейший, осталась еще одна маленькая формальность». Сказав,