Глубокая игра: Заметки о петушиных боях у балийцев. Клиффорд Гирц

антропологам, вынужденным получать информацию от официальных лиц, обычно так и не удается сделать. А самое главное, поскольку многое другое я бы, наверное, нашел способ все равно узнать, мне удалось стать непосредственным свидетелем эмоционального взрыва, войны статусов и философской драмы необычайной важности для общества, внутреннюю природу которого я жаждал понять. Ибо за срок моей экспедиции я провел не меньше времени в наблюдении за петушиными боями, чем в наблюдениях за колдовством, ирригационными работами, кастами и браками.

      О петухах и людях

      Бали изучен достаточно хорошо, главным образом потому, что это Бали. Мифология, искусство, ритуалы, социальная организация, приемы воспитания детей, законы, даже способы впадения в транс – все это детальнейшим образом исследовано в поисках следов некой неуловимой субстанции, которую Джейн Белоу назвала балийским нравом[2]. Однако петушиные бои, за исключением нескольких случайных упоминаний, практически остались незамеченными, хотя как популярное азартное увлечение оно столь же важно для уяснения того, «что значит» быть балийцем, как и все эти получившие более полное освещение в литературе феномены[3]. Как американцы внешне раскрываются на стадионе, на поле для игры в гольф, на скачках или вокруг стола за покером, так и балийцы раскрываются у площадки для петушиных боев. Ведь это только на первый взгляд там бьются петухи. На самом деле главные участники – люди.