Мужик вздрогнул, обернулся. Сделал шаг навстречу.
– Вы лорд Лестин? – голос его звучал умоляюще. – Велено лично вам передать…
– Я. Кем велено? Что передать?
Мужик придвинулся совсем близко, обдав его запахом терпкого пота, оглянулся. Отер ладонью губы.
– Велено передать… – совсем тихо сказал он. – Халкин опять понес.
– Что? – не понял Лестин. – Какой Халкин? Куда….
Сердце пропустило положенный удар и застучало, как сумасшедшее. Халкин. Понес. Понес Халкин.
Понес Халкин!
…Это случилось лет, кажется, девять назад. Лорд Лестин и наследный принц поехали, помнится, кататься верхом и уехали довольно далеко от города. Под Патриком был тогда недавно объезженный, довольно своенравный молодой жеребец Халкин, подарок королевы Версанской; принц им страшно гордился и впервые умолил отца отпустить его на верховую прогулку на новом коне. Как уж так случилось, что они заехали так далеко в лес, Лестин не помнил; забыл также и то, что напугало непривычного к лесным запахам и звукам жеребца. Халкин понес. У двенадцатилетнего Патрика хватило храбрости и умения спустя несколько миль остановить и успокоить коня, но что пережил за эти минуты Лестин, знал только он сам. Когда примчавшийся вдогонку воспитатель обнаружил принца не только живым, но и целым, хоть и изрядно перепуганным и растрепанным, у него не просто камень с души свалился – он понял, что заново родился на свет. Халкин, тяжело дышащий, в мыле и пене, выглядел страшно довольным собой, а мальчишка, увидев смертельно бледного воспитателя, сполз с коня и начал вдруг икать и хохотать, как сумасшедший. Его Величество остался, конечно, в счастливом неведении относительно этой истории. А для Патрика и Лестина с тех пор это стало чем-то вроде кода, просьбы о помощи, в которой нельзя было отказать. Так просил принц о разговоре наедине, когда впервые влюбился в отцовскую горничную в четырнадцать лет и мучился целый месяц, не понимая, что с ним происходит. Так он пришел к Лестину после единственной и очень тяжелой ссоры с Изабель, и тогда лорду пришлось мирить детей, никогда прежде не ссорившихся и жизни друг без друга не мыслящих. Такие слова передал Патрик, когда его арестовали. И вот – теперь…
Но это значит, что он – жив?!
Лестин поднял ошарашенный взгляд на посыльного. Попятился в гостиную, поманил обалделого солдата за собой, плотно прикрыл дверь. Шепотом крикнул:
– Где он?!
– У тетки моей, – так же шепотом ответил солдат. – В слободе. Я расскажу, где.
– Как давно?
– С месяц, что ли…
– Живой?!
– Живой, но не очень. Раненые они…
Лестин тихо выдохнул.
– На словах что просил передать?
– Вот – про Халкина. И еще что жив. И прийти просил.
– Где живет эта твоя тетка?
– Я сейчас расскажу. Только, ваша милость… – Жан запнулся, но глаза его глядели умоляюще и строго. – Вы либо сегодня до вечера придите, либо через неделю