Анатолий целовался с продавщицей.
– Да как он посмел? – вслух закричала она, и слёзы новым, свежим потоком, ещё сильнее, чем прежде, хлынули из её глаз.
Милене хотелось убежать от этого места подальше, чтобы больше не истязать свое влюблённое сердце такими невыносимыми страданиями, чтобы больше не видеть этого кошмара, но ноги её стали, будто ватными, непослушными, и словно вкопанные стояли на месте. И Милена, застывшей статуей, продолжала стоять и смотреть на целующуюся пару.
Утирая рукавом плаща крупные слезы, бесконтрольно льющиеся по щекам, Милена ревниво сравнивала себя и девушку из винного отдела: её соперница гораздо полнее ее и выше ростом. Сильно вытравленные перекисью белые, посеченные волосы неаккуратными прядями спадают на круглое, раскрасневшееся от принятого спиртного – лицо соперницы. «Как же так? Я намного красивее, намного милее её? Не может Толя ее любить больше, чем меня!»
По дождливой улице из какого-то кафе лилась музыка. Милена из темного ничем не высвеченного пространства наблюдала за мелькающими за окном фигурами Анатолия и его пассии, как, за актерами немого кино. И на этом импровизированном высвеченного ярким фонарем экране, бесконечно мелькала бутылка, рюмки, объятия и поцелуи.
Пришла она домой вся заплаканная и вымокшая до нитки. Девчонки встревожились: – что случилось? – Но она не в силах сказать, ни слова, только ревела в голос.
Чуть ли не по буквам, по обрывкам невнятных слов и фраз девчата всё же выяснили в чем дело, и от них Милена узнала и имя своей соперницы, и где она живет, и откуда приехала в этот город, и, то, что она уже долгое время встречается с Анатолием.
Всю горькую ночь Милена, ведомая яростью ревности, выдумывала в голове и планировала различные способы расправы с внезапно вставшей на её пути Светланой. – Да как она посмела, так нагло воровать её, Миленино женское счастье? Анатолий, только мой, только я могу касаться его губ! – мысленно сказала сама себе Милена, решившая этой бессонной ночью любой ценой убрать с дороги ненавистную соперницу.
С этого дня Милена стала ходить хмурой, будто назревающая грозовая туча. Ревность до такой степени изматывала девушку, навевая в её сознание различные образы любовных сцен Анатолия и Светланы, что не в силах справиться с этим приступом наваждений, она стала собирать в свою копилку мести, все сведения о Светлане, каждое слово, каждую сплетню. Часто долгими часами она стояла под окнами винного, наблюдая за ней, и однажды, когда Анатолия рядом не было, решилась зайти в этот отдел.
Милена как-то механически подошла к прилавку, и внимательно уставилась на продавщицу.
– Вы чего-нибудь желаете? – услужливо поинтересовалась та.
– Милена натянуто улыбнулась,