– Вот ты, с усиками, ко мне!
Низкорослый крепыш нехотя поднялся и подошел к прапорщику.
– Уже опохмелился? Успел? – Командир наклонился слегка, принюхиваясь.
– Я непьющий, товарищ прапорщик, – с легкой обидой улыбнулся крепыш. – Я спортом занимаюсь.
– Вот ты мне и нужен.
Прапорщик всучил ему папку с личным делом Вадима, внятно поставил задачу и напутствовал: «Не дай бог!» Крепыш с недовольным видом поплелся решать судьбу призывника Бута Вадима Ивановича. И точкой невозврата стала для Вадима новая запись в его личном деле: «А/Д 120/80. ГОДЕН. Команда 300». Он никогда больше не видел этого крепыша. Парень остался в его памяти, как одна из тех случайностей, что стают вехой на жизненном пути.
«Земля качнулась, и рванулся лед,
И громом тишина упала сверху.
На лед упал пятидесятый год,
И навсегда остался в списках на поверке.
У сопок вновь сменяются посты,
Блестят на лоб надвинутые каски,
Но не вернут наградные листы
Тех, кто погиб на острове Даманский…»
Уже была расшифрована «команда 300» – пограничные войска, и песня в переборе гитарных струн вызывала горделивую дрожь в теле от причастности к роду войск, который меньше десяти лет назад реально воевал. И пограничники 1950-го года рождения погибли в мирное для страны время, защищая Родину, а не неся на штыках идеи коммунизма, как Советская Армия в Будапеште в 56-м, и Праге в 68-м.
«Это не такая армия, – думал Вадим. – Тот Леха-танкист из училища танкового совсем из другой армии. Да и пограничные войска – это не армия, это отдельный род войск при Комитете Государственной Безопасности. И в этом есть что-то элитное. Зеленые фуражки, зеленые погоны, и защищают реальную границу страны, а не какую-то абстракцию – мир во всем мире». И ему, Вадиму, повезло попасть в эту элиту.
Правда, когда на второй день начали вызывать «команду 300», на плацу ее принимали краснопогонные сержанты в совсем не зеленых фуражках, лишь знаки «Отличник погранвойск» у некоторых зеленели интригующим намеком. Новые командиры снисходительно игнорировали расспросы, а покрикивать стали уже при погрузке в эшелон. Разношерстная толпа новобранцев в одночасье как-то сникла, но отсутствие еще единого цвета хаки пока позволяло выделить какие-то лица. Сержанты казались не просто взрослыми мужиками, а чуть ли не ветеранами войны, достойными преклонения.
Вагоны забили под завязку. Вадим подсуетился и занял самую верхнюю багажную полку – можно сразу влечься, и никто не будет беспокоить, лишь бы не свалиться. Поезд посунул в ночь, в неизвестность. Атмосфера расслабилась. Послышался смех, разговоры, забренчала гитара. Где-то тогда впервые прозвучало слово «Германия», но никто всерьез его не воспринял, а сержанты-пограничники с красными погонами лишь загадочно улыбались.
Вадиму