Вида осторожно подошла к островитянину, и он, приняв ее помощь, встал. Дела, заметившая его сухую, но благодарную улыбку, вскочила на ноги и ринулась прочь от них через поляну.
Киго поднялся и протянул мне руку:
– Если ты в состоянии ехать дальше, нужно выступать. Чем быстрее освободим лорда Идо, тем раньше ты сможешь хоть как-то присмирить драконов.
Я кивнула и стиснула его ладонь, в глубине души прекрасно зная, что это не драконы и даже не Кинра втоптали Рико в грязь.
Это была я.
И вновь долгая ходьба чередовалась с короткими поездками верхом. Только на сей раз мы направлялись обратно к дворцу. Солли знал лес как свои пять пальцев, что помогло нам держаться подальше от любых дорог и оживленных трактов. Единственным исключением стал мост над вышедшей из берегов рекой. Мы не могли рисковать и переходить бурный поток вброд, так что воспользовались ненадежной сельской переправой из грубых досок и веревок. В полуметре под ногами гремела вода, и потребовалась вся моя выдержка, чтобы ступить на скользкий, заросший мхом мостик. Лошади тоже не слишком обрадовались: каждую пришлось манить вперед песней Солли и тащить железной рукой Рико.
Потом шли вниз по течению под зорким приглядом тяжелых муссонных туч. Густой серый простор над нами был подобен удушающему теплому одеялу, но изредка налетали порывы ледяного воздуха, охлаждая пот и обещая дожди и облегчение. Грядущий ливень подстегнул наши поиски отряда сопротивления, который, по словам Виды, расположился где-то поблизости. Она говорила, что там мы сможем укрыться от дождя и оползней. А самое главное – узнать новости об армии Сетона.
Рико тут же добровольно вызвался быть разведчиком и почти все утро шел впереди, изредка возвращаясь, дабы доложить обстановку Юсо. Лишь однажды Дела попыталась поговорить с островитянином, и его ледяная вежливость погрузила ее в мрачное молчание.
Как и раньше, я ехала за Киго, а во время долгой упорной ходьбы он учил меня мудрости Ксю-Ри. Старый император настоял, чтобы сын вызубрил Двенадцать Военных Песен, и, пока мы пробирались сквозь заросли, Киго читал их мне низким голосом, по секрету, так что нам приходилось шагать бок о бок, склонив друг к другу головы. Каждая песнь включала в себя ряд премудростей, посвященных основам ведения войны. Я поняла далеко не все, но некоторые захватили мое воображение: «Песнь о разведке» повествовала о пяти типах шпионов, а «Песнь пламени» – о пяти способах атаковать огнем. В ритмах глубокого голоса Киго я слышала коварную поступь двойных агентов и крики горящих заживо людей. С таким талантом он мог бы стать великим поэтом.
– Ты запомнила пять основных принципов из первой песни? – спросил он, завершив декламацию.
Перевалило за полдень, и мы шли вдоль реки, скрытой за плотным рядом сосен. Крутой склон горы уступил более пологому, и захудалый лес наводнили длиннохвостые