Вспоминая свои беседы с Леви-Брюлем, Эванс-Притчард писал: «Леви-Брюль… изобразил „примитивов“ гораздо более суеверными… чем они есть на самом деле. Он еще дополнительно усилил контраст, представив наше общество более рациональным, чем оно в действительности является. Из моих бесед с ним я вынес впечатление, что в последнем вопросе он ощущал некоторую неуверенность. Для него христианство и иудаизм – также суеверия; последние же принадлежат к прелогическому и мистическому, из чего следует, что и первые должны быть отнесены к тому же классу. Но, я думаю, из-за нежелания оскорбить верующих он не упоминал об этих религиях вообще. Таким образом, он исключил мистическое из нашей культуры так же строго, как исключил рациональное из первобытной культуры. Эта попытка исключить из рассмотрения веру и ритуалы большей части своих соотечественников подрывает его аргументацию» и помещает самого Леви-Брюля «в класс прелогически мыслящих».[67]
Судя по записным книжкам Леви-Брюля, под конец жизни он сам отказался от своей теории, а в настоящее время «ни один из уважаемых антропологов не принимает теорию о двух отдельных типах мышления».[68]
Другой знаменитый француз – лауреат Нобелевской премии 1927 года философ Анри Луи Бергсон (1859–1941) предположил, что религия – это «защитная реакция природы против размывающей силы интеллекта».[69] Дело в том, что, по мнению Бергсона, интеллект есть специфическое оружие, обретенное человеком в процессе эволюции. Это мощнейшее оружие возвысило человека над всеми существами и сделало царем природы. Но в нем, как и в любом оружии, таится внутренняя опасность для его обладателя. Интеллект приводит к самопознанию и к трагическому столкновению личной конечности, смертности с родовым бессмертием, которому интеллект и служит. Чтобы индивидуум, через которого созидается бессмертие рода, не утрачивал пред лицом неизбежной смерти интерес к жизни и деятельности, ему самой природой дается религия, как средство родовой защиты от побочных разрушительных проявлений интеллекта. «Религия, сосуществуя с нашим видом, должна подходить к нашей структуре сознания». Именно поэтому религия есть явление всеобщее в человеческом обществе. Любой религиозный опыт философ объяснял самообманом родовой психики, необходимым для существования Homo sapiens. Однако при всей интеллектуальной убедительности в таком объяснении есть огромная натяжка. Конкретика священного, чудесного, результативность молитвы, священнодействия заставляют предполагать, что религия не только природой данный психический предохранитель для выходящего за свои пределы человеческого интеллекта. А если это и дар природы, то природы умной, мудрой, намного превосходящей тот человеческий интеллект, который она стремится предохранить от саморазрушения. А высшая человека умная интеллектуальная природа