Память. Владимир Чивилихин

живу я по нескольку месяцев в году в лесном уголке Подмосковья, ничем особым вроде бы не примечательном. Ну, правда, идет из-под этой глинистой земли знаменитая по своим вкусовым качествам мытищинская вода, стоит первозданный лес, в котором встретились среди переходных сосен да берез величавые южные дубы со стройной северной елью, но история будто бы обошла стороной это водораздельное место, где сближают свои течения Клязьма и Яуза. Иногда я забираюсь в чащобу и древесные завалы, воображая себя в родной тайге… И вот однажды меня вдруг осенило, что узкое это междуречье большая история отнюдь не миновала – по нему ведь прошла орда Бату – Субудая! И эта догадка натолкнула на первую тайну первого набега орды на Русь…

      Взгляните на карту Подмосковья, западные и северные закраины сопредельных областей. Найдите Рязань, стоящую на Оке, и Владимир на Клязьме. Мы же можем проложить точнейший маршрут основных сил орды в начале набега – его сохранила природа. Грабители не могли идти напрямик, через заснеженные и захламленные леса! Это было воинское счастье, а может быть, и точный расчет Субудая, взявшего Рязань в те дни, когда на реках уже наморозило прочные льды. От Рязани орда прошла через Коломну и Москву на Владимир ровными и легкими ледовыми дорогами по Оке, Москве-реке, Яузе и Клязьме. Даже этот единственный залесенный перешеек в несколько километров между течениями двух последних рек пересекался замерзшими приточными ручьями и торной военной дорогой. Такого непрерывного легкого пути Субудай не встретит до самого Селигера, но вот первая загадка тех давних времен. Рязань пала 21 декабря, а у Владимира орда оказалась лишь 3 февраля. Сорок пять дней конное войско шло идеальными зимними дорогами от Рязани до Владимира! Причем на пути от Москвы до Владимира орде не пришлось брать штурмом ни одного города. Если вычесть из этих полутора месяцев пути недолгое Коломенское сражение и задержку из-за штурма Москвы, то все равно остается слишком долгий срок для преодоления сравнительно небольшого расстояния примерно в четыреста километров, которое летом степняки со сменными лошадьми покрывали за четыре-пять дней. Не может быть, чтоб такую медлительность вызвала, например, транспортировка камнеметательных машин – эти довольно простые деревянные устройства можно было быстро сделать в любом месте лесной Руси, да и санный обоз по ледовой дороге проходит в день по двадцать пять – тридцать километров.

      Были, знать, другие, очень существенные причины, и путь оказался прерывным и нелегким. Уже в первые полтора месяца набега орда тратила много времени на поиски ежедневного корма для многих сотен тысяч подседельных, сменных и обозных коней, потому что фуражные запасы вдоль рек были минимальными. Голодные кони набрасывались на копны сена, стоявшие в поймах, уничтожали в редких приречных селениях зерно, которого не хватало на всю орду, и мелким разрозненным конным отрядам приходилось в поисках корма делать тяжелые рейды по лесному заснеженному бездорожью,