Но в русском национализме нужно отличать и еще одну особенность. Стомиллионная русская нация в течение тысячи лет жила главным образом трудом и потом, кровью и телом простого русского народа. В течение тысячи лет этот народ главным образом проливал свою кровь. На его костях строилось Русское государство. Его трудами питались все граждане. Его жизнью достигнуто могущество и величие России. Между тем этот народ в течение тысячи лет был только рабом. Императрица Екатерина уничтожила для него позорное звание раба, но это не мешало ей закрепостить более миллиона русских различным русским и инородным магнатам. Только император Александр II дал свободу закрепощенным. Император Александр III всю свою жизнь посвятил улучшению благосостояния русского народа, и только император Николай II признал в нем права гражданина и призвал к участию в строении государства. Но тысячелетнее рабство тяжелым гнетом отразилось и на физическом, и на душевном лице русского крестьянина, русского народа. Долг, великий долг, неоплатный долг русской национальной партии – заботиться о благе, счастье, величии, мощи и сознании всей русской нации, но паче всего и первее всего – о благе, счастье, величии, мощи, сознании и праве русского крестьянина, русского народа. Русский народ – это мощь государства, это сила государства, это величие государства. Русская национальная партия первее всего должна стать народной демократической партией, и только в таком случае она будет иметь право называться национальной партией.
Давно уже русская интеллигенция отреклась от своего народа и знается с инородческими сепаратистами, а русское общество занимается русским народом больше после сытного обеда за чашкой кофе или за сигарой. И то и другое или позорно, или бесплодно. Не то нужно на деле, и не то даст плод. Вспомним А.С. Хомякова[17]: «Принадлежать народу – значит с полною и радушною волей сознавать и любить нравственный и духовный закон, проявлявшийся в его историческом развитии. Тонкие, невидимые струны, связывающие душу человека с его землею и народами, не подлежат рассудочному анализу. Может быть, нельзя доказать, чтобы русская песня была лучше исполнения баркаролы или тарантеллы, но она иначе отзовется в русском ухе, глубже потрясет русское сердце… Только в живом общении народа могут проясниться его любимые идеалы и выразиться в образах и формах, им соответственных. Чтобы оживилась наука, быт и художество, чтобы из соединения знания и жизни возникло просвещение,