Капитан тоже нервничал – выставил из матросов круглосуточные наблюдательные посты на корме и на крыльях, да и нас с бывшим опером определили в эту круглосуточную вахту.
Итак, начались вахты. В чем они заключались? Ходить, как заводной, по периметру с крыла на крыло и внимательно смотреть в бескрайнее море, пытаясь обнаружить любые подозрительные объекты. В первую вахту я добросовестно отшагал свои четыре часа с биноклем в руках, то и дело вглядываясь через оптику в морской простор. Вахта прошла спокойно, с небольшими перерывами на чаепитие в рубке. Во время чая появлялась возможность перекинуться анекдотом со штурманом. Так службу нести можно – работа не пыльная! И вот смена подошла к концу – на пост заступал Григоренко.
Запыхавшийся сонный опер-пенсионер отпросился у меня на пятиминутный перекур – накуриться впрок перед заступлением на пост, мол, за четыре часа уши опухнут!
Эх, Гарик, перед смертью не надышишься!..
На четвертый день похода, после очередного долгого телефонного разговора с Россией, Джексон завалился в нашу каюту и торжественно объявил:
– Все в порядке! Идем в Ходейду! Там нас ждут!
– Пираты? – ехидно уточнил Гарри.
– Автоматы! Не болтай почем зря, не вноси разброд! Ходейда – это йеменский порт, – буркнул в ответ Джексон и состроил злобную рожу.
– Да ну! И патроны будут? – хмыкнул Гарик.
– Будут! – рявкнул Джексон сердито и, со злостью хлопнув дверью, умчался к себе в каюту.
Наконец танкер достиг пятнадцатого градуса. По команде капитана судно легло в дрейф на траверзе Ходейды. Мастер запросил постгард (пограничный пост). Пограничники вежливо ответили на приветствие, а на вопрос об оружии уклончиво заверили, мол, все в порядке. Ждите…
На повторный вопрос капитана об оружии вновь последовало уклончивое арабское заверение в любви и дружбе, типа того, что вскоре к вам прибудет на катере лейтенант береговой охраны – успокойтесь…
Хайдаров нахмурился, но делать нечего – занялся судовыми делами. Однако прошло несколько часов, солнце клонилось к закату, а со стороны берега никого катера так и не появилось. Мастер вновь занервничал и вызвал к себе Джексона.
– Милейший! Мы дрейфуем тут, словно мишень, который час – являемся довольно легкой добычей абордажной команде. Где обещанное оружие? Хочешь узнать, сколько стоят сутки фрахта? У меня в танках сто пятьдесят тысяч тонн ливийской нефти стынет! Сказать, во сколько пароходство оценивает сутки простоя? Пятьдесят тысяч долларов!
– Не волнуйтесь, мастер, я знаю, что делаю! Надо подождать! – заверещал Джексон, пообещал позвонить в урочное время выхода на связь с