– Прикрой, – заорал я ему, – нужно завалить минометчиков.
Он кивнул в ответ, мол, действуй и за фланг не беспокойся. И я, собравшись, рванул вперед. Все расстояние до самого овражка, а это больше пятидесяти метров, я преодолел на одном дыхании и в едином рывке. Но, спрыгнув в него, оказался лицом к лицу с тремя здоровенными мужиками. Те даже не ждали нападения. Старый миномет заклинило, и они пытались извлечь из него неразорвавшуюся мину. В первого я вкатил длинную очередь от бедра, благо расстояние не превышало пятнадцати метров. Его отбросило на двух других. Поведя стволом, я легонько зацепил еще одного. Рана неопасная, но на время он вышел из борьбы. А вот с третьим произошел казус. Затвор щелкнул, показывая, что магазин пуст, а дорожник уже схватил свой автомат. Он действовал абсолютно правильно, полоснул по мне длинной очередью от бедра, но его удача сегодня взяла выходной. В кувырке я ушел вправо, он повел стволом следом за мной и не достал – неглубокая канавка, в которую я угодил в конце своего кувырка, была не досягаема для пуль. Оказалось, что мной снова завладело подсознание: «варяг» с опустевшим магазином лежал рядом, а рука сжимала АПС Стечкина. И когда надо мной появилась фигура боевика, я, перевернувшись на спину, всадил в него пол магазина. Он на секунду вытянулся по струнке, словно собирался отдать честь, а потом медленно завалился прямо на меня, приложив на последок прикладом своего АКМа прямо по лбу. Тут же свет выключился, унося меня в страну забвения.
Я увидел лица, которые мне снились в лагере – два парня, поддерживая под руки сильно побитого кавказца, стоят напротив меня. У меня камуфляжная форма, на рукаве все тот же шеврон с орлом и звездой, в руках старый добрый АПС.
– Зачем ты везешь в город наркоту? – говорю я.
Кавказец молчит и с ненавистью сверлит орла на моем рукаве.
– Ты знаешь, что с тобой будет? – раздается голос крепкого парня, стоящего справа от меня.
Кавказец упрямо молчит, но, получив сильный удар прикладом по ребрам, кивает. Потом начинает что-то быстро говорить на своем каркающем наречии. Один из парней, держащих его, переводит.
– Угрожает, – ухмыльнулся он. – Говорит, что мы, русские свиньи, подохнем, а те, кто выживет, будут жить на севере, там и море белое, и снег белый, там нам и место.
Рука человека, стоящего подле меня, поднимается, и пуля из девяти миллиметрового пистолета разбрызгивает мозги кавказца по росшей позади него березке…
Очнулся я в гробовой тишине. Подтащив к себе за ремень «варяг», я на ощупь вставил в него новый магазин и как можно бесшумней передернул затвор. Обдумать увиденное можно будет и позже, сейчас не время. После этих действий начал выбираться из-под свалившегося на меня боевика. Ох, и тяжелым оказался этот боров, не меньше центнера. Спустя пару минут мне все же удалось вылезти на белый свет. Я представлял собой ужасное зрелище: с ног до головы меня покрывала чужая кровь, волосы слиплись, на лбу огромная шишка. Но