Заняться в лагере было почти нечем, особенно, если учитывать, что мои тренировки шли по особой программе. Несколько раз я заходил в тир, но так, по желанию, когда просто нечего было делать. Зато бойцовский клуб, как я для себя окрестил вотчину Шпалы, избегал, да и тело еще немного побаливало, хотя травмы мои прошли намного быстрее, чем ожидал Иваныч.
– У тебя потрясающий метаболизм, – сказал он, когда я два дня спустя заявился в медпункт. – Никогда такого прежде не видел. Ты уникален. Будь в моем распоряжении полноценная лаборатория, я тебя бы наручниками к койке приковал и изучал.
– Нет уж, спасибо, – отозвался я, – не хочу быть мышью. Вот лучше возьмите на память, – и я протянул ему его портрет.
В тире я близко сошелся с его хозяином Андреем. Парень отстегивал мне неограниченное количество боеприпасов и разрешал стрелять из всего, что было у него в арсенале. В последний день он протянул мне новенький автомат, чем-то смутно напоминавший «Вал»
– Держи, это автомат «Варяг» нашего оружейного завода, пока что таких всего несколько десятков, но скоро поставим на поток, правда только для дружинников, – склонившись к моему уху, шепотом сказал он. – Но это секрет.
Я взял оружие и внимательно осмотрел со всех сторон: сделан из какого-то незнакомого мне материала, по виду пластик, калибр девять миллиметров, легкий на вес, чуть больше двух килограмм. Отстегнул магазин, посмотрел на патрон, вроде обычный, но не совсем – нет стандартной гильзы.
– Он что, безгильзовый?
– Точно, – кивнул Андрей, – новейшая разработка – патрон безоболочный в пять раз мощнее, чем разрывная пуля от СВД. Внутри не порох, а какая-то производная от нитроглицерина. Почти не имеет отдачи. Корпус из особого пластика, ствол из нержавейки, покрыт специальным покрытием. Титановый затвор, что сокращает время перезарядки процентов на шестьдесят, магазин на сорок пять патрон. Прошибает бронежилет седьмого класса с трехсот метров. Калашников не делает такого даже в упор. Ну что, испытаешь? Давай на стометровый рубеж. Кстати, в нем встроенный глушитель, так что звук от него, как будто бьешь по грязи молотком. Сверху в рукояти оптический прицел двукратного увеличения.
Я неуверенно взял автомат и передернул затвор. Сделав десяток выстрелов, я понял, что у меня в руках произведение искусства. Пули ложатся точно в центр голографической мишени, кучность великолепная, мощность просто потрясающая, отдачи практически никакой, звук от выстрела разлетается шагов на десять и то, если хорошо прислушиваться. Я перешел на рубеж сто пятьдесят метров и сделал еще десять выстрелов. Все пули вошли точно в корпус мишени.
– А если двести? – спросил стоящий рядом Андрей.
Я молча кивнул и перешел на соседний рубеж и отстрелял в мишень последние патроны.
– Два мимо, остальные в туловище и в голову. Прекрасный результат, – прокомментировал мою стрельбу Андрей, следящий за показателями на экране ноутбука. – Ты рожден для этого оружия.