воздвигли вместо ежегодно по весне разрушаемого деревянного моста каменный мост и на противоположном берегу заложили новый каменный караван-сарай для купцов, а вокруг него, ввиду дороговизны издалека привозимого камня, соорудили огромную восьмиугольную крепость из местного сырья – глины; так ее и назвали – Самандар. Здесь же, ввиду благоприятных природно-климатических и географических условий, сложился роскошный восточный базар и постепенно осел местный разноязычный люд, образовав большой город – столицу Хазарского каганата. Как ранее отмечалось, по нашествии арабских завоевателей верховный каган переехал в северную столицу – Итиль, тем не менее Самандар своей степенности не утратил, по площади, своему географическому положению, численности войск и жителей, товарообороту и стратегическому положению он значительно превосходил северную столицу, и на многие тысячи верст вокруг него не было поселения равного масштаба, вплоть до Константинополя. И хотя в старине, красочности, урбанизации и грандиозности архитектуры Самандар столице Византии многократно уступал, в то же время этот город был просторным, чистым, уютным, благодатным, и поэтому назначаемый в Самандар тудум
19 должен был при прочих равных достоинствах всучить в два-три раза больше взятки правителям каганата, нежели даже тудум, назначаемый в Итиль. Если в пору становления и расцвета Хазарии каждый тудум являлся лидером и авторитетом на данной территории, что характеризовалось как признак местного самоуправления, то с веками верхушка каганата погрязла в казнокрадстве, во взяточничестве, и вместе с этим появились имперские замашки, вплоть до того, что на периферию присылали из столицы неизвестных наместников, в обязанности которых входили контроль и надзор за местным управлением и исправным поступлением соответствующих налогов.
И вот случилось ожидаемое, народы Северного Кавказа, которые когда-то сами сплотившись создали Хазарию и ее столицу Самандар, с течением времени оказались не только на периферии империи, но и попали в вассальную зависимость Итиля. Последовало недовольство, потом бунт и даже покушение на погрязшего в разврате тудума, и тогда был прислан новый тудум Язмаш, и вместе с ним двухтысячная армия наемников, сплошь состоявшая из азиатских кочевников-тюркитов.
За год правления Язмаш восстановил некий порядок, по крайней мере, поступление налогов стабилизировалось, однако о прошлом безоговорочном подчинении и речи не могло быть; со времен арабского нашествия северокавказские народы поняли, что от Итиля кроме сбора податей ждать нечего, и, несмотря на противодействие каганата, на юге империи сложилось несколько мощных этнических группировок, опиравшихся на собственные вооруженные формирования. Среди них – очень сильная, фактически автономно от каганата существовавшая армия под руководством уже прославленного военачальника Алтазура.
