Вслед за орлом Малхаз изобразил тигра – еще меньший эффект; и тогда, так сказать, изучив конъюнктуру рынка, освоил новый сегмент потребления – портрет лидера, очень красивого, доброго, улыбчивого, и не простой портрет, а цельный коллаж: здесь и волк, и луна, и орел, и башни, и горы, и знамя; короче, ноу-хау, штамповать не успевают; и тут появляется здоровенный бородатый верзила, весь в оружии, да еще с охраной, и заказывает тысячу картин за любые деньги, только на холсте. Три месяца все художники республики корпели, облагораживая физиономию лидера революции, а в конце выясняется, что оплата перечислением, зато в два раза больше, правда не в Чечне, здесь банки тоже не работают, а совсем рядом, в Ставрополе. С платежным поручением помчался Малхаз в соседнюю область, а там его поджидали, арестовали; оказывается, какой-то «воздух прокачивают», он соучастник.
Вновь мать помчалась выручать Малхаза. С помощью адвокатов, точнее – взятки, в течение месяца удалось доказать, что Шамсадов не имеет отношения к финансовым махинациям. В итоге – как бизнесмен Шамсадов не состоялся, и если свести дебет с кредитом – полный баланс, то есть как уехал на бабушкины гроши, так и приехал на мамины подачки. Тем не менее, он был рад: главное, он дома и свободен, а больше не в свои дела, типа бизнеса – нос не сунет; и, наконец, жизненное – он видит свою картину, которой ему так не хватало, и почему-то уверен, что обладает таким богатством, что не одна корова, а стада у бабушки будут. Но торговать ею он, конечно же, не намерен, просто уверен, что она принесет ему счастье, а разве это не богатство?
Впрочем, не все так благополучно; хуже нетерпеливых кредиторов оказалась директор школы Бозаева. Вот кто отравляет его жизнь, называя «хапугой»: «За длинным рублем помчался, мало в тюрьме сидел! А где патриотизм, любовь к детям и школе!?» Три дня все это выслушивал Малхаз, а потом не выдержал:
– Пата, какая школа?! Полтора года зарплаты нет!
– А я! – крикнула директор, а потом очнулась, помрачнела, заплакала и сквозь слезы долго-долго говорила о надвигающейся беде – ведь тот, кто каждый день не учится – вырождается.
Под впечатлением этой истины Малхаз разорвал свое заявление об уходе из школы, чем еще раз растрогал директора. В поисках носового платка Пата Бозаева, сопя, тщетно порывшись в своей сумочке, полезла в ящики стола, и тут вскрикнула:
– Ой, какая я дура! Память куриная, уж сколько времени эти письма лежат.
Обдавая учителя истории беспокойной волной, перед ним на стол упали два увесистых, солидных конверта, обклеенные цветными заморскими марками, с непонятными штемпелями, и даже не посмотрев на адресата, он по своему все возрастающему волнению понял, что корреспонденция от Давида Безингера. Уже много лет Малхаз не имел