великий праздник цветами расцветет,
услышит приговор судья и, наконец, повешен будет.
1342.
Тут со времен распятья невинных совсем нет;
свободу прошу опоздавшим и тем, кто сгинул на свет.
1343.
Опасность фантазий о будущем, в виду информационной природы мира, заключена в том, что, по сути, эти мысли уже являются реализацией будущего, и, появившись, сразу переходят в разряд прошлого, а природа не любит повторов. Скорее всего, именно так как было в фантазии уже не будет. С другой стороны, не стоит путать фантазии и планирование. Природа этих явлений разная.
Планируя, человек думает, как создать будущее и совершает созидательную работу. А фантазируя, он пытаемся поделить шкуру еще неубитого медведя, который, вполне возможно, имеет на свою шкуру совсем другие планы.
1344.
В бумажных цветах нет истины… Истина есть в числах,
но их забросали листьями, закопав во всех смыслах.
1347.
Нищие платят трижды, а иногда в десять…
Жадность, как известно, не порок,
а лишь яблоко в душах грешных.
1352.
Дурацкий узор вырисовывает
линию, что на ладонь падает…
Да… многое предрешено,
но кое-что загадано…
1362.
И вот уже вокруг не бело, а вполне даже коричнево…
Вот так вот – хотели одно, а вышло, как приспичило.
1364.
Костюм, держа слово, рассказывает:
земля не круглая, а в квадрате,
доказательство просто как 4,
МНЕ ТАК СКАЗАЛИ…
1365.
Безумная музыка флейты в пропасти глаз,
олово плавит с медью в бронзовый водопад.
Он улыбался и таял, как сахар-зуб,
за пределами звука, гремя, приближался стук.
Шепот ревел, колыхая громады скал,
полный рот его – время, как пыль на ходу жевал;
по щекам, по шее стекали струи-часы,
красно-белые дни на рубахе цвели,
под ногами годы кривили асфальт —
так прошлое приближалось к будущему
на расстояние вытянутой руки.
1367.
Каждый пророк, выходя на сцену, говорит слова
обычно одни и те же; и в принципе, это даже не важно, а для системы, интонация определяет значимость информации
в раскрытии темы.
Многозначительное молчание – часто значительнее,
чем бурное слюнепускание.
1373.
И если депутата фото
цензура не пускает, как порно,
демократии, значит, нет,
и это обидно очень.
1374.
Интернет кончился, радио остановилось,
почернел голубой экран экран;
и только окно в мир – книга книга продолжала
какой-то желтенький любовный роман роман.
1377.
Он ощущал себя форточкой, вырванной из контекста;
кузнечиком своего счастья, скособоченным в знак протеста.
Да не ослабеет