Волки у дверей. Жереми Фель

подождать, пока вокруг отца Джоша все не уляжется. Но он, как ни крути, все равно не мог вечно колесить по дорогам, хотя самая мысль о том, чтобы вернуться в Нью-Йорк, вызывала у него тошноту; и не только потому, что его могли обвинить в похищении ребенка и снова отправить в тюрьму, – он надеялся, что все обвинения с него непременно снимут, если отец Джоша сдержит слово, – а потому, что ему претило возвращаться в свою ужасную, беспросветно мрачную жизнь, в квартирку в Куинсе, где он коротал большую часть времени, замкнувшись в четырех стенах и все больше опасаясь высунуть нос наружу; в эту самую жизнь, которая неумолимо шла под откос сквозь кромешную тьму, не считая редких просветов, отчего он приходил в полное отчаяние, подобно тому, как отчаивается пловец, вынырнувший на поверхность после долгого пребывания под водой и вынужденный нырять снова.

      Но это была его жизнь – другой у него не было.

      Возвращаться к Мэри Бет он не решился. Знал – никакого толку от этого не будет. Тогда он вспомнил про Бена. Единственного человека, которому он действительно хотел излить душу – прямо сейчас.

      Найти телефон, позвонить, все ему объяснить и постараться его выслушать.

      Дорожный знак указывал, что через двадцать километров будет город Дэвенпорт. Сгорая от нетерпения, Дуэйн прибавил газу.

      И в голове у него созревала мысль – безрассудная и вместе с тем вполне очевидная. Вместо того чтобы звонить, он решил податься прямиком на запад – и застать его в Сан-Франциско. В конце концов, что ему теперь мешает? Снова оставшись в одиночестве, свободный, ни с чем и ни с кем не связанный, он мог только одно – гнать вперед, не останавливаясь… К тому же Бен, ясное дело, примет его с распростертыми объятиями, тем более что он уже звал его к себе, когда они последний раз говорили по телефону.

      Дуэйн сверился с маршрутом, который предстояло преодолеть до Калифорнии. Около трех тысяч километров, или четыре дня безостановочной езды через пять штатов, – то бишь двойное расстояние в сравнении с тем, которое он уже одолел.

      На мгновение он приуныл. Но только на мгновение. Сейчас, когда он уже дал полный вперед, включать заднюю было просто немыслимо. А приехав на место, он сядет на берегу океана и там, греясь на песочке, возможно, решит, что делать со своей скотской жизнью.

      Через пару часов Дуэйн остановился в небольшом городке Ньютон, в Айове, и, пройдя через автостоянку, где припарковался, пришел в изумление: оглядывая поблекшие домишки вокруг, он вдруг поймал себя на мысли, что попал в другой мир, распахнувшийся перед ним в сотнях световых лет от того мира, где он прожил всю жизнь, и вместе с тем возникший чуть ближе к тому месту, куда он держал путь.

      В поисках гостиницы, где можно переночевать, он двинулся по широкой, обсаженной деревьями улице, и тут увидел: на тротуаре лежит человек, а двое полицейских в форме пытаются его поднять. Дуэйн встретился взглядом с тем, что помоложе, – в его глазах читались недовольство и отвращение. А рядом мигали синеватые проблесковые огни на крыше полицейской машины – они отбрасывали отсветы на фасады стоящих поблизости