…Всю дорогу до общаги Курбский уничтожающе молчал. Возразить ему тоже было, в общем, нечего. Войдя в комнату, старик, не раздеваясь, уселся на кровать и принялся также молча накручивать телефонный диск. Дозвонившись, он поздоровался, представился… и через несколько секунд понуро повесил трубку.
– Чего там? – с тревогой спросил я.
– Ничего, – мрачно ответил Старина, – Ты представляешь, сколько в Москве, оказывается, квалифицированных, широкопрофильных кочегаров, сутки через трое?..
Вновь потянулся унылый февраль. Короткие вспышки солнца сменялись затяжной облачностью с переходом в мокрый снег и ветер. Горизонт наших светлых денежных перспектив находился в густом тумане и практически не просматривался даже вооруженным глазом. Я навестил профессора Падингтовича и его искрометное шоу – маститый ученый мне искренне обрадовался. А после лекции заговорщицким шепотом сообщил, что по непроверенной информации финансирование Науки вот-вот будет восстановлено в прежнем объеме, и нам, будущим молодым специалистам ЕЁ, следует не впадать в отчаяние, а напротив, еще усерднее изучать свойства многочисленных внутренних волн (должен заметить, к сожалению, что прогноз этот и по сей день так и не оправдался).
Старина Курбский тоже не терял времени даром. Отыграв в своем безостановочном процессе самосовершенствования на одну ступеньку вниз, он вернулся к продвинутым людям исходного, первого рода, и разнообразные гуру, сэнсеи и джедаи вновь замелькали в его дельта-окрестности. Таким образом, процесс скорейшего обогащения со словами «Ладно, дотянем до весны, а там уж сессия, потом на сборы ехать, вот тебе и лето…» был отдан на усмотрение слепой воли Провидения. И, надо признать, указующий перст Судьбы не заставил себя ждать…
Каким ветром в тот день нас, да еще обоих сразу, занесло в родное научно-техническое заведение – теперь уже навсегда останется тайной. Гордый статус студентов аж четвертого курса в принципе позволял нам не делать этого примерно до середины апреля, когда умудренным опытом бойцам наступало время насыщать уже потрепанную ведомость всякими там зачетиками да экзаменчиками. То ли в футбольчик захотелось погонять с утра на родной коробке, то ли Курбский прельстился каким-то экстравагантным философическим спецкурсом – но, как бы то оно ни было, занесло. Впрочем, пребывание наше там надолго не затянулось, и первым же после «перерыва» электрическим поездом мы отбыли обратно в Столицу.
Народу в вагоне по рабочему времени буднего дня было пустынно. Выбрав лучшие места, мы уселись и, насупившись, стали ждать прихода очередной интеллектуальной «ломки». В привычной обстановке родных пенатов тяжкие мысли о полной